аршины товара, теперь надобно было пріучаться къ жнитву и молотильной работѣ. Сошлись къ Гольдфингеру родные и знакомые, пришелъ раввинъ, и началось совѣщаніе относительно того, что надо предпринять въ такомъ трудномъ дѣлѣ. Выходъ изъ этого положенія былъ дѣйствительно затруднителенъ. Но вотъ заговорила Ципра, старшая дочь Гольдфингера.
— Было бы совершенно невозможно — сказала она — бросить наше торговое дѣло въ городѣ, и было бы также чистой бѣдой бросить на произволъ судьбы наше деревенское имущество. Ты, отецъ, привыкъ торговать; какъ можешь ты сразу сдѣлаться крестьяниномъ? Но мы, твои дѣти, мы молоды и достаточно сильны для того, чтобъ выучиться новому дѣлу; мы и будемъ обработывать нашу землю въ деревнѣ.
Какъ ни охалъ, какъ ни вздыхалъ старикъ, а въ концѣ концовъ пришлось ему признать, что совѣтъ Ципры былъ единственнымъ, дѣльнымъ совѣтомъ. Старый Гольдфингеръ съ своей женой остались въ городѣ продолжать торговое дѣло, а дѣти ихъ Рувимъ, Ципра и младшая сестра Тульпа переѣхали въ деревню, пытать новое, крестьянское счастье. Какъ во время оно римскіе колонисты брали съ собой въ свое новое отечество священный огонь домашняго очага, такъ и молодые Гольдфингеръ захватили съ собой въ деревню старую субботнюю лампу, и пожелтѣлый листъ шадая, который былъ наклеенъ на косякѣ ихъ домовой двери. Странно было имъ вступить въ свою деревенскую избушку, съ продырявлен-
аршины товара, теперь надобно было приучаться к жнитву и молотильной работе. Сошлись к Гольдфингеру родные и знакомые, пришел раввин, и началось совещание относительно того, что надо предпринять в таком трудном деле. Выход из этого положения был действительно затруднителен. Но вот заговорила Ципра, старшая дочь Гольдфингера.
— Было бы совершенно невозможно — сказала она — бросить наше торговое дело в городе, и было бы также чистой бедой бросить на произвол судьбы наше деревенское имущество. Ты, отец, привык торговать; как можешь ты сразу сделаться крестьянином? Но мы, твои дети, мы молоды и достаточно сильны для того, чтоб выучиться новому делу; мы и будем обработывать нашу землю в деревне.
Как ни охал, как ни вздыхал старик, а в конце концов пришлось ему признать, что совет Ципры был единственным, дельным советом. Старый Гольдфингер с своей женой остались в городе продолжать торговое дело, а дети их Рувим, Ципра и младшая сестра Тульпа переехали в деревню, пытать новое, крестьянское счастье. Как во время оно римские колонисты брали с собой в свое новое отечество священный огонь домашнего очага, так и молодые Гольдфингер захватили с собой в деревню старую субботнюю лампу, и пожелтелый лист шадая, который был наклеен на косяке их домовой двери. Странно было им вступить в свою деревенскую избушку, с продырявлен-
