наго», сказано въ псалмѣ, (8, 10). Талмудъ достаточно разъясняетъ это. Кто же этотъ другой Богъ кромѣ Единаго, могущій пребывать въ сердцѣ человѣка, если не вѣчный врачъ души человѣческой? сказано напр. „Не пожелай имущества ближняго твоего“. Талмудъ разъясняетъ это такъ: даже самое желаніе зародившееся въ душѣ человѣка есть уже великій проступокъ.
— Такъ все это! Положимъ, что такъ! — возразилъ Пинчевъ. — Но что же слѣдуетъ по твоему изъ того, что поступки, которые ты считаешь ошибками, были совершаемы даже великими мужами, учителями и пророками?
— Слѣдуетъ только то, что мы все-таки не должны повторять этихъ ошибокъ, — проговорилъ Минчевъ слабымъ голосомъ, при чемъ глаза его снова закрылись.
— Но если великіе мужи совершили эти поступки! — приставалъ Пинчевъ!
Минчевъ молчалъ.
— Вотъ! — торжествовалъ Пинчевъ обращаясь къ окружающимъ. — Онъ не можетъ возразить противъ этого…
— Это потому, что онъ кажется умеръ, — проговорилъ одинъ изъ богадѣльниковъ, нагнувшись надъ тѣломъ дѣйствительно умершаго Минчева.
— Умеръ? — переспросилъ Пинчевъ, какъ бы не понимая случившагося, и недоумѣвающимъ взглядомъ окидывая того, кто первымъ промолвилъ это слово. — Какъ умеръ? Какъ могъ онъ умереть?.. Пинчевъ всталъ съ постели и подойдя
ного», сказано в псалме (8, 10). Талмуд достаточно разъясняет это. Кто же этот другой Бог кроме Единого, могущий пребывать в сердце человека, если не вечный врач души человеческой? сказано напр. „Не пожелай имущества ближнего твоего“. Талмуд разъясняет это так: даже самое желание зародившееся в душе человека есть уже великий проступок.
— Так всё это! Положим, что так! — возразил Пинчев. — Но что же следует по твоему из того, что поступки, которые ты считаешь ошибками, были совершаемы даже великими мужами, учителями и пророками?
— Следует только то, что мы всё-таки не должны повторять этих ошибок, — проговорил Минчев слабым голосом, при чём глаза его снова закрылись.
— Но если великие мужи совершили эти поступки! — приставал Пинчев!
Минчев молчал.
— Вот! — торжествовал Пинчев обращаясь к окружающим. — Он не может возразить против этого…
— Это потому, что он кажется умер, — проговорил один из богодельников, нагнувшись над телом действительно умершего Минчева.
— Умер? — переспросил Пинчев, как бы не понимая случившегося, и недоумевающим взглядом окидывая того, кто первым промолвил это слово. — Как умер? Как мог он умереть?.. Пинчев встал с постели и подойдя
