помощь у своихъ единовѣрцевъ и не ту помощь, которая будучи подаваема сверху внизъ, угнетаетъ вспомоществуемаго, а помощь, любвеобильную, хотя и молчаливую, помощь которую не трудно принять бѣдному отъ богатаго. Ихъ безпрестанно приглашали въ разныя еврейскія семьи къ обѣду, и приглашали непремѣнно вмѣстѣ, такъ какъ обѣдая другъ съ другомъ Пинчевъ и Минчевъ, обязательно вступали въ споръ по вопросамъ Талмуда, а польскіе аристократы-евреи предпочитаютъ всякому время препровожденію возможность послушать Талмудическій диспутъ за трапезой, и ужь конечно предпочитаютъ это занятіе возможности прослушать, сидя за ѣдой, пѣніе какой нибудь полуодѣтой примадонны, или куплеты хотя бы и знаменитаго комика.
Такъ прошло еще не мало лѣтъ и Пинчевъ съ Минчевымъ сдѣлались такими старцами, что имъ стало невозможнымъ ходить вмѣстѣ обѣдать въ знакомые еврейскіе дома, гдѣ всегда были рады ихъ видѣть, невозможно, такъ какъ ноги отказывались отъ этой службы. Даже къ Пинчеву, — а они жили одинъ напротивъ другаго, состарѣвшійся совершенно Минчевъ еле могъ, да и то изрѣдка перетащиться черезъ улицу. Проходили цѣлые дни, что обоимъ талмудистамъ предстояла лишь возможность переглядываться изъ окна въ окно черезъ улицу. Это было рѣшительно невыносимо, невыносимо до такой степени, что они порѣшили поселиться оба въ еврейскую богадѣльню, гдѣ ихъ и помѣстили въ одной чистенькой комнатѣ, снабженной парой возможно удобныхъ постелей и
помощь у своих единоверцев, и не ту помощь, которая, будучи подаваема сверху вниз, угнетает вспомоществуемого, а помощь любвеобильную, хотя и молчаливую, помощь которую не трудно принять бедному от богатого. Их беспрестанно приглашали в разные еврейские семьи к обеду, и приглашали непременно вместе, так как, обедая друг с другом, Пинчев и Минчев обязательно вступали в спор по вопросам Талмуда, а польские аристократы-евреи предпочитают всякому время препровождению возможность послушать Талмудический диспут за трапезой, и уж конечно предпочитают это занятие возможности прослушать, сидя за едой, пение какой нибудь полуодетой примадонны, или куплеты хотя бы и знаменитого комика.
Так прошло еще не мало лет и Пинчев с Минчевым сделались такими старцами, что им стало невозможным ходить вместе обедать в знакомые еврейские дома, где всегда были рады их видеть, невозможно, так как ноги отказывались от этой службы. Даже к Пинчеву, — а они жили один напротив другого, состарившийся совершенно Минчев еле мог, да и то изредка перетащиться через улицу. Проходили целые дни, что обоим талмудистам предстояла лишь возможность переглядываться из окна в окно через улицу. Это было решительно невыносимо, невыносимо до такой степени, что они порешили поселиться оба в еврейскую богадельню, где их и поместили в одной чистенькой комнате, снабженной парой возможно удобных постелей и
