понять такихъ простыхъ вещей, которыя всякому ребенку должны быть понятны.
— Лучше пусть я не буду мудрецъ, — огрызнулся Пинчевъ, — только не стать бы вѣроотступникомъ.
— Молчи!
— Не стану молчать!
Снова диспутанты схватили другъ друга за бороды, но на сей разъ нѣсколько удачнѣе, такъ какъ возня помогла имъ немного выкарабкаться изъ тины; тѣмъ не менѣе Пинчевъ съ Минчевымъ непремѣнно утонули бы, еслибъ на помощь къ нимъ не прибѣжала плачущая Рахиль въ сообществѣ съ крестьянами, пасшими поблизости лошадей и слышавшими Пинчевскіе крики о помощи. Покамѣстъ диспутантовъ тащили изъ тины оба они продолжали кричать. «Вѣроотступникъ!» оралъ во всю мочъ Пинчевъ. «Оселъ! Бычачья голова!» награждалъ его въ отвѣтъ Минчевъ.
Помирились они только въ Коломеѣ, послѣ того какъ Пинчеву удалось облечь въ привезенный имъ товаръ разныхъ мѣстныхъ дамъ въ родѣ супруги окружнаго инженера, судейши, жены податнаго инспектора и пр. Тогда Пинчевъ съ Минчевымъ раскупорили бутылочку винца, выпили изъ нея половину, помирились при томъ, а остальное вино взяла въ свое вѣдѣніе Рахиль, бережно завернувъ бутылку въ бумагу.
Прошли годы, Эстерка подарила Минчеву четверыхъ славныхъ ребятишекъ; даже и у Пинчева родился было уже одинъ сынъ, имѣвшій менѣе облинялую наружность чѣмъ сама Рахиль. Но
понять таких простых вещей, которые всякому ребенку должны быть понятны.
— Лучше пусть я не буду мудрец, — огрызнулся Пинчев, — только не стать бы вероотступником.
— Молчи!
— Не стану молчать!
Снова диспутанты схватили друг друга за бороды, но на сей раз несколько удачнее, так как возня помогла им немного выкарабкаться из тины; тем не менее Пинчев с Минчевым непременно утонули бы, если б на помощь к ним не прибежала плачущая Рахиль в сообществе с крестьянами, пасшими поблизости лошадей и слышавшими Пинчевские крики о помощи. Покамест диспутантов тащили из тины оба они продолжали кричать. «Вероотступник!» орал во всю мочь Пинчев. «Осел! Бычачья голова!» награждал его в ответ Минчев.
Помирились они только в Коломее, после того как Пинчеву удалось облечь в привезенный им товар разных местных дам вроде супруги окружного инженера, судейши, жены податного инспектора и пр. Тогда Пинчев с Минчевым раскупорили бутылочку винца, выпили из неё половину, помирились при том, а остальное вино взяла в свое ведение Рахиль, бережно завернув бутылку в бумагу.
Прошли годы, Эстерка подарила Минчеву четверых славных ребятишек; даже и у Пинчева родился было уже один сын, имевший менее облинялую наружность чем сама Рахиль. Но
