могъ знать, что евреи переселятся впослѣдствіи въ холодныя страны.
— Не могъ знать! — вопилъ Пинчевъ въ совершенномъ неистовствѣ, не замѣчая того, что оба они давно уже сбились съ послѣдняго пути. Ни тотъ, ни другой диспутантъ не обратили вниманія даже на то обстоятельство, что уже нѣсколько времени они шагаютъ цѣликомъ по болоту и что оба они уже увязли въ немъ чуть не по колѣна.
— Не могъ знать! — кричалъ Пинчевъ. — Это Моисей-то? Чего же могъ не знать этотъ великій пророкъ, которому Іегова повѣдалъ такъ многое?
— А я все-таки утверждаю, что еслибъ Моисей имѣлъ тогда дѣло съ климатомъ въ родѣ нашего, то онъ не воспретилъ бы евреямъ ѣсть свиное мясо.
Въ эту минуту оба талмудиста были уже погружены въ зеленоватую, жидкую тину чуть не попоясъ; вокругъ нихъ кое гдѣ поднимали свои бѣлыя головки болотные цвѣты.
— Такъ съѣшь свинины и подавись ею! — кричалъ Пинчевъ.
— При теперешнемъ порядкѣ вещей я ѣсть свинины не стану, — покойнымъ тономъ возразилъ Минчевъ; — но не могу не сказать при томъ, что если-бы вообще евреи были болѣе разсудительны въ разрѣшеніи разныхъ побочныхъ вопросовъ религіи, то въ нашемъ климатѣ они всѣ ѣли бы свиное мясо.
— Вѣроотступникъ ты, вотъ что! — съ пѣной у рта кричалъ Пинчевъ. — Ты злодѣй, вырывающій лучшіе цвѣты изъ почвы дивнаго сада Талмуда.
мог знать, что евреи переселятся впоследствии в холодные страны.
— Не мог знать! — вопил Пинчев в совершенном неистовстве, не замечая того, что оба они давно уже сбились с последнего пути. Ни тот, ни другой диспутант не обратили внимания даже на то обстоятельство, что уже несколько времени они шагают целиком по болоту и что оба они уже увязли в нём чуть не по колена.
— Не мог знать! — кричал Пинчев. — Это Моисей-то? Чего же мог не знать этот великий пророк, которому Иегова поведал так многое?
— А я всё-таки утверждаю, что если б Моисей имел тогда дело с климатом в роде нашего, то он не воспретил бы евреям есть свиное мясо.
В эту минуту оба талмудиста были уже погружены в зеленоватую, жидкую тину чуть не по пояс; вокруг них кое-где поднимали свои белые головки болотные цветы.
— Так съешь свинины и подавись ею! — кричал Пинчев.
— При теперешнем порядке вещей я есть свинины не стану, — покойным тоном возразил Минчев; — но не могу не сказать при том, что если бы вообще евреи были более рассудительны в разрешении разных побочных вопросов религии, то в нашем климате они все ели бы свиное мясо.
— Вероотступник ты, вот что! — с пеной у рта кричал Пинчев. — Ты злодей, вырывающий лучшие цветы из почвы дивного сада Талмуда.
