валъ Пинчевъ. — Я не знаю, гдѣ это можно вычитать!
— Ты не знаешь Пинчевле, да я-то знаю!
— Проклятый раскисляй! — кричалъ между тѣмъ помѣщикъ. — Что же ты не запрягаешь?
— Я и то запрягаю! — успокаивалъ его Минчевъ, начиная дѣйствительно запрягать, и потягивать, и закрѣплять разные ремешки. Пинчевъ все время продолжалъ вертѣться около него. Схвативъ Минчева за рукавъ, онъ приставалъ:
— Гдѣ же это написано Минчевъ?
— Что?
— Что мы должны слушать, молчать и терпѣть?
— Это значится у Моисея: I. 25, 14.
— А я и не зналъ этого!
— Развѣ не называются три сына Израильскихъ Мишнахъ, Думахъ и Мамахъ?
— Конечно, они такъ называются.
— Ну такъ: Мишнахъ значитъ слушать, Думахъ значитъ молчать, Мамахъ значитъ терпѣть…
— Готовъ-ли ты наконецъ? — Кричалъ панъ.
— Готовъ, готовъ, ваша милость.
Но оказывалось, что кнутъ исчезъ куда то, надо было найти его. Минчевъ искалъ кнутъ, Пинчевъ помогалъ ему въ этомъ занятіи, но оба они кнута не находили.
— Я желаю ѣхать, слышешь ты? — кричалъ панъ. — Пусть чортъ возьметъ твой кнутъ!
— Да онъ ужь и безъ того забралъ его; — ворчалъ яро себя Минчевъ. Затѣмъ онъ влѣзалъ на
вал Пинчев. — Я не знаю, где это можно вычитать!
— Ты не знаешь Пинчевле, да я-то знаю!
— Проклятый раскисляй! — кричал между тем помещик. — Что же ты не запрягаешь?
— Я и то запрягаю! — успокаивал его Минчев, начиная действительно запрягать, и потягивать, и закреплять разные ремешки. Пинчев всё время продолжал вертеться около него. Схватив Минчева за рукав, он приставал:
— Где же это написано Минчев?
— Что?
— Что мы должны слушать, молчать и терпеть?
— Это значится у Моисея: I. 25, 14.
— А я и не знал этого!
— Разве не называются три сына Израильских Мишнах, Думах и Мамах?
— Конечно, они так называются.
— Ну так: Мишнах значит слушать, Думах значит молчать, Мамах значит терпеть…
— Готов ли ты наконец? — Кричал пан.
— Готов, готов, ваша милость.
Но оказывалось, что кнут исчез куда то, надо было найти его. Минчев искал кнут, Пинчев помогал ему в этом занятии, но оба они кнута не находили.
— Я желаю ехать, слышишь, ты? — кричал пан. — Пусть чёрт возьмет твой кнут!
— Да он уж и без того забрал его; — ворчал яро себя Минчев. Затем он влезал на
