(5. 16. 3.) говоритъ: «при пасхальномъ агнцѣ долженъ ты не вкушать кислаго хлѣба и всѣ семь дней потреблять лишь прѣсный хлѣбъ, что понимать надо какъ хлѣбъ, изготовленный изъ такого хлѣбнаго растенія, вещество коего даетъ возможность изготовленія изъ него прѣснаго, непаквашиваемаго, хлѣба». Далѣе значится, что рисъ и полба принадлежатъ къ числу такихъ хлѣбныхъ растеній, зерна которыхъ будучи измолоты и обращены въ тѣсто имѣютъ кисловатый вкусъ, по не лишенъ способности настоящаго броженія и обычнаго для хлѣба квашенія. Слѣдовательно, Талмудъ признаетъ, что изъ риса можно изготовлять не квашеный хлѣбъ, а значитъ, что и нѣтъ ничего запрещеннаго въ потребленіи риса во время праздника пасхи.
Маркусъ Йоллесъ склонилъ голову въ знакъ согласія и вышелъ съ Блаувейсомъ въ другую комнату. Что они тамъ говорили, осталось неизвѣстнымъ, но послѣдствія разговора были таковы: два дня спустя самый популярный изъ мѣстныхъ сватовъ Финкель Шмольлебенъ явился къ Пинчеву и вслѣдъ за тѣмъ весь еврейскій мірокъ отъ Черновица до Лемберга узналъ о томъ, что Пинчеву привалило счастье; новость была дѣйствительно изъ поразительныхъ: богатый купецъ Маркусъ Йоллесъ выдавалъ замужъ свою дочку Рахиль за Пинчева.
Надо впрочемъ сказать, что «привалившее счастье», какъ и всякое другое человѣческое счастіе, было не лишено темныхъ сторонъ; дѣло въ томъ, что самъ-то объектъ счастья, сама Рахиль,
(5. 16. 3.) говорит: «при пасхальном агнце должен ты не вкушать кислого хлеба и все семь дней потреблять лишь пресный хлеб, что понимать надо как хлеб, изготовленный из такого хлебного растения, вещество коего дает возможность изготовления из него пресного, непоквашиваемого, хлеба». Далее значится, что рис и полба принадлежат к числу таких хлебных растений, зерна которых будучи измолоты и обращены в тесто имеют кисловатый вкус, по не лишен способности настоящего брожения и обычного для хлеба квашения. Следовательно, Талмуд признает, что из риса можно изготовлять не квашеный хлеб, а значит, что и нет ничего запрещенного в потреблении риса во время праздника пасхи.
Маркус Йоллес склонил голову в знак согласия и вышел с Блаувейсом в другую комнату. Что они там говорили, осталось неизвестным, но последствия разговора были таковы: два дня спустя самый популярный из местных сватов Финкель Шмольлебен явился к Пинчеву и вслед за тем весь еврейский мирок от Черновица до Лемберга узнал о том, что Пинчеву привалило счастье; новость была действительно из поразительных: богатый купец Маркус Йоллес выдавал замуж свою дочку Рахиль за Пинчева.
Надо впрочем сказать, что «привалившее счастье», как и всякое другое человеческое счастье, было не лишено темных сторон; дело в том, что сам-то объект счастья, сама Рахиль,
