жіемъ, обгорѣлою, толстою палкой, принесенною съ пожарища. И вслѣдъ за нею вся толпа съ палками, кольями, камнями навалилась на безсильную кучку воровъ.
— Трусы! негодяи! — слышался изъ общаго гвалта голосъ Кирилы. — Сотней на одного набросились!
Въ теченіе нѣсколькихъ мгновеній я видѣлъ всѣхъ семерыхъ защищающимися, отбивающимися отъ навалившейся на нихъ толпы, которая буквально рвала ихъ на части, какъ стадо голодныхъ звѣрей рветъ свою жертву. Я видѣлъ упавшую на колѣни Касю. Я слышалъ отчаянную мольбу несчастной дѣвушки: «пощадите! хоть ради ребенка моего пощадите его!» Потомъ я видѣлъ, какъ избитые воры падали одинъ за другимъ, снова поднимались и боролись изъ послѣднихъ силъ съ непосильнымъ врагомъ; видѣлъ какъ несчастная Кася, словно львица, защищала своего возлюбленнаго, какъ старалась она прикрыть отца своего не родившагося еще ребенка своимъ тѣломъ. „Собаки!“ кричала она, „звѣри голодные!…“
Но тутъ толпа окончательно закрыла собою избиваемую кучку людей. Въ воздухѣ показались десятки, сотни камней… Жида вытащили силой изъ шинка… Забывъ все на свѣтѣ, я рванулся впередъ… Мнѣ казалось, что еще можно спасти несчастныхъ; но старый Ярема и съ нимъ другіе крѣпко схватили меня и оттащили за шинокъ.
— Пусти! Пусти! — почти безсознательно кричалъ я.
— Чего пустить? — съ небывалою строгостью въ
жием, обгорелою, толстою палкой, принесенною с пожарища. И вслед за нею вся толпа с палками, кольями, камнями навалилась на бессильную кучку воров.
— Трусы! негодяи! — слышался из общего гвалта голос Кирилы. — Сотней на одного набросились!
В течение нескольких мгновений я видел всех семерых защищающимися, отбивающимися от навалившейся на них толпы, которая буквально рвала их на части, как стадо голодных зверей рвет свою жертву. Я видел упавшую на колени Касю. Я слышал отчаянную мольбу несчастной девушки: «пощадите! хоть ради ребенка моего пощадите его!» Потом я видел, как избитые воры падали один за другим, снова поднимались и боролись из последних сил с непосильным врагом; видел как несчастная Кася, словно львица, защищала своего возлюбленного, как старалась она прикрыть отца своего не родившегося еще ребенка своим телом. „Собаки!“ кричала она, „звери голодные!…“
Но тут толпа окончательно закрыла собою избиваемую кучку людей. В воздухе показались десятки, сотни камней… Жида вытащили силой из шинка… Забыв всё на свете, я рванулся вперед… Мне казалось, что еще можно спасти несчастных; но старый Ярема и с ним другие крепко схватили меня и оттащили за шинок.
— Пусти! Пусти! — почти бессознательно кричал я.
— Чего пустить? — с небывалою строгостью в
