томъ. — Ты сама довела Кирилу до злодѣйства, сама и должна его спасти теперь.
— Я?… Его спасать? — неистово закричала она съ хохотомъ. — Я кровь его хочу видѣть! — и обратясь къ толпѣ, она продолжала: — если и дальше такъ пойдетъ, если и теперь эти семеро злодѣевъ, эта шайка проклятая останется безъ наказанія, всѣмъ намъ хоть умирать тогда! Жить тогда нельзя! Разорятъ они насъ и всѣхъ, поодиночкѣ ухлопаютъ.
— Судить ихъ! Судить ихъ! — кричалъ Гриця въ какомъ-то фанатическомъ экстазѣ.
— Судить, Судить! — раздалась сотня голосовъ.
— Братцы! Къ шинку! Идемъ къ шинку! — крикнула Ѳедосья толпѣ и, схвативъ въ руки толстую обгорѣлую палку, быстрыми шагами пошла по дорогѣ. Слѣдомъ за нею хлынула, словно неудержимый потокъ, вся толпа, вооружаясь по пути палками, камнями. Я бросился въ обходъ и бѣгомъ, какъ могъ только скоро устремился къ шинку въ то время какъ міръ — а это дѣйствительно была на сей разъ цѣлая община — и мущины, и женщины, и старики, и молодые, и дѣти, двигался по дорогѣ, весь охваченный одною страшною мыслей объ отмщеніи злодѣямъ.
Когда я подходилъ спѣшно къ шинку, оттуда навстрѣчу мнѣ раздалось пѣніе. Я вошелъ.
Вокругъ зеленаго лакированнаго стола сидѣли всѣ семь патентованныхъ воровъ и весело распивали водку. Кирила брянчалъ на разстроенной
том. — Ты сама довела Кирилу до злодейства, сама и должна его спасти теперь.
— Я?… Его спасать? — неистово закричала она с хохотом. — Я кровь его хочу видеть! — и обратясь к толпе, она продолжала: — если и дальше так пойдет, если и теперь эти семеро злодеев, эта шайка проклятая останется без наказания, всем нам хоть умирать тогда! Жить тогда нельзя! Разорят они нас и всех, по одиночке ухлопают.
— Судить их! Судить их! — кричал Гриця в каком-то фанатическом экстазе.
— Судить, Судить! — раздалась сотня голосов.
— Братцы! К шинку! Идем к шинку! — крикнула Федосья толпе и, схватив в руки толстую обгорелую палку, быстрыми шагами пошла по дороге. Следом за нею хлынула, словно неудержимый поток, вся толпа, вооружаясь по пути палками, камнями. Я бросился в обход и бегом, как мог только скоро устремился к шинку в то время как мир — а это действительно была на сей раз целая община — и мужчины, и женщины, и старики, и молодые, и дети, двигался по дороге, весь охваченный одною страшною мыслей об отмщении злодеям.
Когда я подходил спешно к шинку, оттуда навстречу мне раздалось пение. Я вошел.
Вокруг зеленого лакированного стола сидели все семь патентованных воров и весело распивали водку. Кирила брянчал на расстроенной
