тебѣ это доставитъ удовольствіе, можешь придти хоть завтра. Да что завтра! Хоть сегодня приходи!
И она быстро вошла въ домъ, а за нею и мы слѣдомъ.
Въ самой просторной комнатѣ былъ накрытъ тонкой, чистой, бѣлой скатертью длинный столъ, на которомъ красовались разныя колбасы, ветчина, жаркое, горячіе калачи, высокія, словно крѣпостныя башни бабы, темнозеленыя бутылки со сливянкою и красноголовыя бутылки венгерскаго; друга и комната была совершенно очищена; тамъ помѣщались музыканты, и пока въ первой комнатѣ болѣе почетные и пожилые гости собирались приступить къ ужину, во второй молодежь принялась танцовать.
За столомъ, на среднемъ мѣстѣ, сидѣли молодые. Каждый изъ гостей подходилъ къ нимъ съ привѣтствіемъ и поздравленіемъ, поднося при этомъ какой-нибудь подарокъ. Послѣднимъ поднялся съ лавки Кирила; подойдя къ молодой, онъ, при веселомъ хохотѣ гостей, подалъ ей съ вѣжливымъ привѣтствіемъ маленькую, изящную, вышитую туфлю. Молодая бросила на него взглядъ, отнюдь не обличавшій что-либо непріязненное, напротивъ того, взглядъ скорѣе дружелюбный; Ларивонъ же видимо остался недоволенъ; онъ повернулся на стулѣ и нервно рванулъ себя за свой тонкій усъ.
Затѣмъ гости то одинъ, то другой вставали съ своихъ мѣстъ и, поднявъ стаканъ вина, произносили заздравные тосты, шумно повторяемые
тебе это доставит удовольствие, можешь придти хоть завтра. Да что завтра! Хоть сегодня приходи!
И она быстро вошла в дом, а за нею и мы следом.
В самой просторной комнате был накрыт тонкой, чистой, белой скатертью длинный стол, на котором красовались разные колбасы, ветчина, жаркое, горячие калачи, высокие, словно крепостные башни бабы, тёмно-зеленые бутылки со сливянкою и красноголовые бутылки венгерского; друга и комната была совершенно очищена; там помещались музыканты, и пока в первой комнате более почетные и пожилые гости собирались приступить к ужину, во второй молодежь принялась танцевать.
За столом, на среднем месте, сидели молодые. Каждый из гостей подходил к ним с приветствием и поздравлением, поднося при этом какой-нибудь подарок. Последним поднялся с лавки Кирила; подойдя к молодой, он, при веселом хохоте гостей, подал ей с вежливым приветствием маленькую, изящную, вышитую туфлю. Молодая бросила на него взгляд, отнюдь не обличавший что-либо неприязненное, напротив того, взгляд скорее дружелюбный; Ларивон же видимо остался недоволен; он повернулся на стуле и нервно рванул себя за свой тонкий ус.
Затем гости то один, то другой вставали с своих мест и, подняв стакан вина, произносили заздравные тосты, шумно повторяемые
