— Но, Ѳедосья, чѣмъ же это кончится? Подумайте только, къ чему это приведетъ?
— Я подумала обо всемъ.
— А Кирила?
— Ничего не значитъ! — отвѣчала она самымъ равнодушнымъ тономъ. — Если онъ захочетъ и Ларпвонъ это допуститъ, онъ можетъ по прежнему ходить ко мнѣ.
— Да что у васъ въ самомъ дѣлѣ, нѣтъ что-ли сердца, Ѳедосья?
— При чемъ тутъ сердце? Не понимаю! Я знаю только то, что Лари вонъ богатый человѣкъ, а Кирила можетъ у его двери просить подаянія, если онъ и впрямь перестанетъ, какъ говорилъ тогда, воровать.
— Вы такъ думаете? А мнѣ такъ сдается, что вы изъ него сдѣлаете убійцу.
— Ну и пусть! Тогда его или посадятъ на цѣпь, какъ бѣшеную собаку, или повѣсятъ. А я… я обѣщала ему это… Я еще буду любоваться тѣмъ, какъ онъ будетъ болтаться на висѣлицѣ.
— Что вы не говорите, а я не вѣрю, что вы рѣшитесь выдти замужъ за Ларивона.
— Не вѣрите, такъ пойдемте коль хотите вмѣстѣ, и увѣритесь!
Я пошелъ съ нею сначала къ мяснику и имѣлъ случай видѣть съ какимъ звѣрскимъ равнодушіемъ помогала эта женщина жиду рѣзать несчастнаго теленка, дрожавшаго отъ инстинктивнаго предчувствія того, что надъ нимъ хотятъ произвесть. Отъ мясника мы пошли вмѣстѣ къ Ларивону Радцанко. Тотъ оказался въ полѣ, но, увидя насъ,
— Но, Федосья, чем же это кончится? Подумайте только, к чему это приведет?
— Я подумала обо всём.
— А Кирила?
— Ничего не значит! — отвечала она самым равнодушным тоном. — Если он захочет и Ларпвон это допустит, он может по прежнему ходить ко мне.
— Да что у вас в самом деле, нет что ли сердца, Федосья?
— При чём тут сердце? Не понимаю! Я знаю только то, что Лари вон богатый человек, а Кирила может у его двери просить подаяния, если он и впрямь перестанет, как говорил тогда, воровать.
— Вы так думаете? А мне так сдается, что вы из него сделаете убийцу.
— Ну и пусть! Тогда его или посадят на цепь, как бешеную собаку, или повесят. А я… я обещала ему это… Я еще буду любоваться тем, как он будет болтаться на виселице.
— Что вы не говорите, а я не верю, что вы решитесь выдти замуж за Ларивона.
— Не верите, так пойдемте коль хотите вместе, и уверитесь!
Я пошел с нею сначала к мяснику и имел случай видеть с каким зверским равнодушием помогала эта женщина жиду резать несчастного теленка, дрожавшего от инстинктивного предчувствия того, что над ним хотят произвесть. От мясника мы пошли вместе к Ларивону Радцанко. Тот оказался в поле, но, увидя нас,
