даже приговаривала: „такъ ему и надо! Еще ему, еще! Растряси его хорошенько!“
Наконецъ, вытащилъ Кирила еле живаго Акентія вонъ, дотащилъ до ручья и толкнулъ его туда съ такою силой, что бѣдняга полетѣлъ въ воду, плеснувшую подъ нимъ какъ подъ объемистымъ камнемъ. Поднявшись изъ воды, Акентій пустился бѣжать прочь, не разбирая дороги, а Кирила вошелъ между тѣмъ въ домъ.
— Вотъ такимъ ты нравишься мнѣ! — встрѣтила его мельничиха. — Онъ возвратилъ мнѣ мое слово изъ страха передъ тобой. За это стоитъ угостить тебя Кирила хорошимъ виномъ, стоитъ даже, чтобъ я сама тебѣ достала его изъ погреба. — И она снова залилась смѣхомъ, и вышла изъ комнаты.
Кирила молча сѣлъ на лавку. Зубы его были стиснуты; по лицу пробѣгала судорога.
— Если дальше дѣло пойдетъ также, — обратился я къ нему, — эта женщина приведетъ тебя къ висѣлицѣ. — Брось ее, начни какое-нибудь дѣло, начни честно работать! Я съ удовольствіемъ помогу тебѣ въ этомъ. Работа можетъ исцѣлить всякія душевныя раны; она успокоиваетъ человѣка, она спасаетъ его отъ горькихъ думъ, отъ раздраженія, она умиротворяетъ его душу. Въ работѣ есть лучшій источникъ наслажденія; я самъ не однажды испытывалъ это въ тяжелыя минуты жизни.
— Я не прочь работать! — отвѣчалъ Кирила. — Только…
— Такъ рѣшись и начни! — прервалъ я его.
— Что тутъ рѣшаться? Я давно бы рѣшился…
даже приговаривала: „так ему и надо! Еще ему, еще! Растряси его хорошенько!“
Наконец, вытащил Кирила еле живого Акентия вон, дотащил до ручья и толкнул его туда с такою силой, что бедняга полетел в воду, плеснувшую под ним как под объемистым камнем. Поднявшись из воды, Акентий пустился бежать прочь, не разбирая дороги, а Кирила вошел между тем в дом.
— Вот таким ты нравишься мне! — встретила его мельничиха. — Он возвратил мне мое слово из страха перед тобой. За это стоит угостить тебя Кирила хорошим вином, стоит даже, чтоб я сама тебе достала его из погреба. — И она снова залилась смехом, и вышла из комнаты.
Кирила молча сел на лавку. Зубы его были стиснуты; по лицу пробегала судорога.
— Если дальше дело пойдет также, — обратился я к нему, — эта женщина приведет тебя к виселице. — Брось ее, начни какое-нибудь дело, начни честно работать! Я с удовольствием помогу тебе в этом. Работа может исцелить всякие душевные раны; она успокаивает человека, она спасает его от горьких дум, от раздражения, она умиротворяет его душу. В работе есть лучший источник наслаждения; я сам не однажды испытывал это в тяжелые минуты жизни.
— Я не прочь работать! — отвечал Кирила. — Только…
— Так решись и начни! — прервал я его.
— Что тут решаться? Я давно бы решился…
