объ этой женщинѣ и женитьбѣ на ней, а объ Кирилѣ-то и не подумалъ; не додумалъ объ немъ, который ужъ ухлопалъ одного изъ-за нея.
— Что ты оселъ былъ, есть и будешь, это вѣрно! — съ хохотомъ закричала мельничиха, кинувъ бѣглый взглядъ въ открытое окно. Дѣло въ томъ, что въ эту минуту, какъ разъ у самаго открытаго окна снаружи, оказался стоящимъ Кирила. Всѣ взоры обратились на него. Акентій задрожалъ отъ ужаса и волненія, а Ѳедосья засмѣялась самымъ неудержимымъ образомъ, словно ее до чрезвычайности утѣшило возникшее положеніе.
— А вѣдь я съ тобой поступалъ не какъ съ осломъ! — началъ съ циничною откровенностью Кирила, наклонясь въ окно. — Я не считалъ тебя за осла, который только тогда дагадается, что дождь идетъ, когда у него вся спина взмокнетъ. Я обокралъ тебя не сразу, а кралъ сначала коровъ одну за другой, потомъ лошадей, потомъ кафтанъ твой новый изъ тонкаго сукна укралъ, потомъ твои лучшіе сапоги, твои часы, твои векселечки и государственныя бумаги. Все это я мало по малу кралъ! Можно бы догадаться!… Ты все не догадывался! Послѣ ужъ я открылъ шлюзу у дамбы и затопилъ твою пашню; я и не отрекаюсь передъ тобой. Все это я сдѣлалъ, и прямо говорю: тоже я сдѣлаю всякому, кто объ этой женщинѣ какъ о женѣ подумаетъ! Только я вижу, что все, что я сдѣлалъ, не помогаетъ! Ты еще все около нея вертишься. Что же прикажешь теперь дѣлать? Ужъ не захотѣлъ ли ты, чтобъ я отправилъ тебя какъ того, Максима? Скажи-ка мнѣ? А?
об этой женщине и женитьбе на ней, а об Кириле-то и не подумал; не додумал об нём, который уж ухлопал одного из-за неё.
— Что ты осел был, есть и будешь, это верно! — с хохотом закричала мельничиха, кинув беглый взгляд в открытое окно. Дело в том, что в эту минуту, как раз у самого открытого окна снаружи, оказался стоящим Кирила. Все взоры обратились на него. Акентий задрожал от ужаса и волнения, а Федосья засмеялась самым неудержимым образом, словно ее до чрезвычайности утешило возникшее положение.
— А ведь я с тобой поступал не как с ослом! — начал с циничною откровенностью Кирила, наклонясь в окно. — Я не считал тебя за осла, который только тогда дагадается, что дождь идет, когда у него вся спина взмокнет. Я обокрал тебя не сразу, а крал сначала коров одну за другой, потом лошадей, потом кафтан твой новый из тонкого сукна украл, потом твои лучшие сапоги, твои часы, твои векселечки и государственные бумаги. Всё это я мало-помалу крал! Можно бы догадаться!… Ты всё не догадывался! После уж я открыл шлюзу у дамбы и затопил твою пашню; я и не отрекаюсь перед тобой. Всё это я сделал, и прямо говорю: тоже я сделаю всякому, кто об этой женщине как о жене подумает! Только я вижу, что всё, что я сделал, не помогает! Ты еще всё около неё вертишься. Что же прикажешь теперь делать? Уж не захотел ли ты, чтоб я отправил тебя как того, Максима? Скажи-ка мне? А?
