— Дай Господи тебѣ замерзнуть! — проговорила она съ самымъ веселымъ смѣхомъ. — А ты вотъ не шуми; у меня баринъ спитъ, хорошій баринъ! Еще разбудишь его.
— Баринъ! У тебя баринъ? — закричалъ Кирила. — Что у тебя нѣтъ жалости ко мнѣ?
— Никакой къ тебѣ жалости во мнѣ нѣтъ!
— Ѳедосья!
— Ну, что?
— Я передъ тобой валяюсь здѣсь въ снѣгу на колѣняхъ, я умоляю тебя: ну ради Господа, пусти меня.
— А-га! Теперь ты заговорилъ иначе, волкъ ты, этакій.
— Впусти-же.
— Ну иди, если ужъ тебѣ такъ это пріятно. Ступени крыльца скрипнули; вслѣдъ за тѣмъ тонкій лучъ свѣта протянулся до моей постели сквозь перегородку (я только теперь замѣтилъ, что перегородка имѣетъ щели); дверь захлопнули по плотнѣй, щелкнулъ замокъ… Воръ Кирила былъ въ комнатѣ богачихи-мельничихи.
— Ну? Доволенъ теперь? — шутливымъ голосомъ спросила она. — Дѣлаетъ это тебѣ удовольствіе?
— А ты небось недовольна сама-то? — адресовалъ ей тѣмъ-же тономъ Кирила.
— Тише ты! Я же говорю тебѣ: рядомъ баринъ спитъ.
— Да какой баринъ-то?
Она назвала меня.
— О! — проговорилъ Кирила. — Это хорошій баринъ. Его я почитаю, какъ только могу почи-
— Дай Господи тебе замерзнуть! — проговорила она с самым веселым смехом. — А ты вот не шуми; у меня барин спит, хороший барин! Еще разбудишь его.
— Барин! У тебя барин? — закричал Кирила. — Что у тебя нет жалости ко мне?
— Никакой к тебе жалости во мне нет!
— Федосья!
— Ну, что?
— Я перед тобой валяюсь здесь в снегу на коленях, я умоляю тебя: ну ради Господа, пусти меня.
— А-га! Теперь ты заговорил иначе, волк ты, этакий.
— Впусти же.
— Ну иди, если уж тебе так это приятно. Ступени крыльца скрипнули; вслед за тем тонкий луч света протянулся до моей постели сквозь перегородку (я только теперь заметил, что перегородка имеет щели); дверь захлопнули по плотней, щелкнул замок… Вор Кирила был в комнате богачихи-мельничихи.
— Ну? Доволен теперь? — шутливым голосом спросила она. — Делает это тебе удовольствие?
— А ты небось недовольна сама-то? — адресовал ей тем же тоном Кирила.
— Тише ты! Я же говорю тебе: рядом барин спит.
— Да какой барин-то?
Она назвала меня.
— О! — проговорил Кирила. — Это хороший барин. Его я почитаю, как только могу почи-
