любовь! Ты — жена вора Ставровскаго и пусть ты весело жизнь проживешь, пусть ты и умрешь въ счастливомъ довольствѣ…
У меня въ домѣ собралось много гостей. Цѣлые полсутокъ продолжалась страшная суетня и очень можетъ быть, что за все это время оказался небольшой промежутокъ времени когда въ отпертой кухни не было никого изъ прислуги. Увы! этого небольшаго промежутка времени было однако достаточно для исчезновенія нѣсколькихъ весьма цѣнныхъ вещей изъ фамильнаго серебра, бывшаго на сей разъ въ дѣлѣ. Во дворѣ никого посторонняго не видѣли, изъ воротъ никто не выходилъ, заподозрить кого-нибудь изъ домовой прислуги было рѣшительно невозможно, такъ какъ все это были люди живущіе въ домѣ лѣтъ по двадцати и успѣвшіе сдѣлаться скорѣе друзьями чѣмъ наемными слугами — и тѣмъ не менѣе серебро исчезло.
— Это непремѣнно Кирилиныхъ рукъ дѣло! — настойчиво увѣряла кухарка.
— Конечно, не другаго кого! — согласился кучеръ. — И лучше-бы всего было теперь-же прямо переговорить съ нимъ.
Никто изъ слугъ очевидно и въ мысляхъ не имѣлъ, что можно заподозрить изъ нихъ-же кого-нибудь. Въ виду этого я рѣшился прямо отправиться къ жиду шинкарю, извѣстному за пособника воровъ и сбытчика всего украденнаго.
любовь! Ты — жена вора Ставровского и пусть ты весело жизнь проживешь, пусть ты и умрешь в счастливом довольстве…
У меня в доме собралось много гостей. Целые полсуток продолжалась страшная суетня и очень может быть, что за всё это время оказался небольшой промежуток времени когда в отпертой кухни не было никого из прислуги. Увы! этого небольшого промежутка времени было однако достаточно для исчезновения нескольких весьма ценных вещей из фамильного серебра, бывшего на сей раз в деле. Во дворе никого постороннего не видели, из ворот никто не выходил, заподозрить кого-нибудь из домовой прислуги было решительно невозможно, так как всё это были люди живущие в доме лет по двадцати и успевшие сделаться скорее друзьями чем наемными слугами — и тем не менее серебро исчезло.
— Это непременно Кирилиных рук дело! — настойчиво уверяла кухарка.
— Конечно, не другого кого! — согласился кучер. — И лучше бы всего было теперь же прямо переговорить с ним.
Никто из слуг очевидно и в мыслях не имел, что можно заподозрить из них же кого-нибудь. В виду этого я решился прямо отправиться к жиду шинкарю, известному за пособника воров и сбытчика всего украденного.
