— Правда? — счастливымъ голосомъ прервала она его.
Да! — продолжалъ Ставровскій. — Но я женатъ уже! Пойми ты: женатъ и жена моя жива. Не сдѣлаться-же убійцей, чтобъ затѣмъ обвѣнчатся съ тобой чуть не подъ висѣлицей.
— Развѣ ты женатъ?
— Да! Клянусь тебѣ!
— Ну! Такъ значитъ тутъ ничего нельзя исправить! — заговорила она невидимому сравнительно покойно. — Въ такомъ случаѣ я обѣщаю тебѣ перенести все спокойно, лишь-бы ты не покинулъ насъ, меня… и твое дитя.
— Не покину! И этому ты можешь повѣрить. Если твои родители выгонятъ тебя изъ дому, ты перейдешь ко мнѣ, а я стану заботиться о всѣхъ насъ троихъ, стану на всѣхъ насъ работать.
— Работать? — укоризненно переспросила она. — Ахъ, Ставровскій.
— Ну, воровать! — вырвалось у него какимъ-то болѣзненнымъ крикомъ. — Да! И воровать! хочешь-же ты сдѣлаться женою вора! Есть-же ты теперь возлюбленная вора! Что-жъ изъ этого? Развѣ и помимо меня не обкрадываютъ поминутно всѣ другъ друга? Развѣ меня не обокрали точно также? Развѣ не похитили у меня и жену и все что я имѣлъ подсунувъ мнѣ во время разные вексельки для подписи? Весело живетъ и въ удовольствіи умретъ моя жена; моимъ хозяйствомъ и моей землей счастливо владѣетъ жидъ. — Онъ засмѣялся при этомъ сардоническимъ смѣхомъ. — Живутъ-же
— Правда? — счастливым голосом прервала она его.
Да! — продолжал Ставровский. — Но я женат уже! Пойми ты: женат и жена моя жива. Не сделаться же убийцей, чтоб затем обвенчаться с тобой чуть не под виселицей.
— Разве ты женат?
— Да! Клянусь тебе!
— Ну! Так значит тут ничего нельзя исправить! — заговорила она невидимому сравнительно покойно. — В таком случае я обещаю тебе перенести всё спокойно, лишь бы ты не покинул нас, меня… и твое дитя.
— Не покину! И этому ты можешь поверить. Если твои родители выгонят тебя из дому, ты перейдешь ко мне, а я стану заботиться о всех нас троих, стану на всех нас работать.
— Работать? — укоризненно переспросила она. — Ах, Ставровский.
— Ну, воровать! — вырвалось у него каким-то болезненным криком. — Да! И воровать! хочешь же ты сделаться женою вора! Есть же ты теперь возлюбленная вора! Что ж из этого? Разве и помимо меня не обкрадывают поминутно все друг друга? Разве меня не обокрали точно также? Разве не похитили у меня и жену и всё что я имел подсунув мне во время разные вексельки для подписи? Весело живет и в удовольствии умрет моя жена; моим хозяйством и моей землей счастливо владеет жид. — Он засмеялся при этом сардоническим смехом. — Живут же
