рукою свои шелковистые усы, другую руку протянулъ онъ ожидавшей его, а затѣмъ сѣлъ съ нею рядомъ и безъ церемоніи покрылъ поцѣлуями раскраснѣвшееся хорошенькое личико дѣвушки. Та безпрекословно покорилась этой ласкѣ и видно было какая радость при этомъ заиграла въ ея глазахъ.
— Ну что-же ты? — началъ онъ. — Чего-же ты испугалась? Можетъ думаешь я такъ-таки вотъ и откажусь отъ тебя? Говори-же заинька ты моя милая? Дѣвушка заплакала.
— Ну вотъ! И еще плачешь! — онъ нѣжно взялъ ея голову и положилъ ее къ себѣ на грудь.
— Такъ ты любишь меня? — всхлипывала дѣвушка.
— Еще-бы нѣтъ! Влюбленъ какъ воробей! Совсѣмъ и то одурѣлъ отъ любви!
— Но что-же будетъ со мной, если… — и она, закрывъ лицо руками, прижалась къ нему; по ея покраснѣвшимъ ушамъ я видѣлъ, что кровь бросилась ей въ голову.
— Что-жъ! ты не первая! Главное не бойся и не стыдись. Да и чего стыдиться! Развѣ Богъ не на то насъ создалъ, чтобъ мы любили! Не вздумай сдѣлать чего-нибудь, напр., въ родѣ того, чтобъ бросить ребенка въ это озеро! Помни, что это дитя и мое также какъ и твое. Если-бы этого даже и не провѣдалъ никто, мнѣ кажется я-бы самъ себя убилъ — такъ много я люблю тебя и это дитя.
— А стыдъ-то! — промолвила дѣвушка. — Боже, какой стыдъ! Ты пойми только Ставровскій!
рукою свои шелковистые усы, другую руку протянул он ожидавшей его, а затем сел с нею рядом и без церемонии покрыл поцелуями раскрасневшееся хорошенькое личико девушки. Та беспрекословно покорилась этой ласке и видно было какая радость при этом заиграла в её глазах.
— Ну что же ты? — начал он. — Чего же ты испугалась? Может думаешь я так-таки вот и откажусь от тебя? Говори же заинька ты моя милая? Девушка заплакала.
— Ну вот! И еще плачешь! — он нежно взял её голову и положил ее к себе на грудь.
— Так ты любишь меня? — всхлипывала девушка.
— Еще бы нет! Влюблен как воробей! Совсем и то одурел от любви!
— Но что же будет со мной, если… — и она, закрыв лицо руками, прижалась к нему; по её покрасневшим ушам я видел, что кровь бросилась ей в голову.
— Что ж! ты не первая! Главное не бойся и не стыдись. Да и чего стыдиться! Разве Бог не на то нас создал, чтоб мы любили! Не вздумай сделать чего-нибудь, напр., в роде того, чтоб бросить ребенка в это озеро! Помни, что это дитя и мое также как и твое. Если бы этого даже и не проведал никто, мне кажется я бы сам себя убил — так много я люблю тебя и это дитя.
— А стыд-то! — промолвила девушка. — Боже, какой стыд! Ты пойми только Ставровский!
