ми лиліями и желтыми кувшинками поднимающими свои головки изъ воды; бываетъ, что по вечерамъ надъ этимъ болотомъ то тамъ, то сямъ, вспыхиваютъ какъ яркія свѣчки болотные огоньки, колеблющіеся языки которыхъ словно блуждаютъ въ пространствѣ. Среди этого болота имѣется озеро чистой, прозрачной воды, только кое гдѣ, да у самыхъ краевъ, заросшее тростникомъ; пройдти къ этому озеру можно лишь съ одной стороны, оттуда гдѣ раскинуты крестьянскіе ягодные огороды. Если здѣсь засѣсть гдѣ-нибудь на берегу, подъ деревомъ, то скоро увидишь какъ въ разныхъ мѣстахъ изъ тростника высовываются темныя птичьи головы и какъ на ровной поверхности самаго озера то въ томъ, то въ другомъ направленіи медленно движутся словно цѣлыя флотиліи маленькихъ темныхъ судовъ, которыя то поплывутъ, то станутъ на якорь. Это — дикія утки; ихъ на озерѣ, и въ особенности въ камышахъ его, водится такое множество, что порою счесть нельзя всѣ плавающія по его поверхности черныя точки прогуливающихся птицъ.
Именно ради этихъ утокъ попалъ я разъ въ сумерки на берегъ озера. Съ моимъ вѣрнымъ псомъ возлѣ меня съ двустволкой на колѣняхъ сидѣлъ я, схоронившись за порослями и притаивъ дыханіе. Не долго просидѣлъ я такъ, какъ легкій шорохъ нарушилъ мое уединеніе и я, очевидно оставаясь самъ не видимымъ, замѣтилъ какъ мелькнуло женское платье и какъ за тѣмъ, совсѣмъ близь куста меня укрывавшаго, крадучись прошла хорошенькая, молодая дѣвушка, съ стройной фигу-
ми лилиями и желтыми кувшинками поднимающими свои головки из воды; бывает, что по вечерам над этим болотом то там, то сям, вспыхивают как яркия свечки болотные огоньки, колеблющиеся языки которых словно блуждают в пространстве. Среди этого болота имеется озеро чистой, прозрачной воды, только кое где, да у самых краев, заросшее тростником; пройти к этому озеру можно лишь с одной стороны, оттуда где раскинуты крестьянские ягодные огороды. Если здесь засесть где-нибудь на берегу, под деревом, то скоро увидишь как в разных местах из тростника высовываются темные птичьи головы и как на ровной поверхности самого озера то в том, то в другом направлении медленно движутся словно целые флотилии маленьких темных судов, которые то поплывут, то станут на якорь. Это — дикие утки; их на озере, и в особенности в камышах его, водится такое множество, что порою счесть нельзя все плавающие по его поверхности черные точки прогуливающихся птиц.
Именно ради этих уток попал я раз в сумерки на берег озера. С моим верным псом возле меня с двустволкой на коленях сидел я, схоронившись за порослями и притаив дыхание. Не долго просидел я так, как легкий шорох нарушил мое уединение и я, очевидно оставаясь сам не видимым, заметил как мелькнуло женское платье и как за тем, совсем близ куста меня укрывавшего, крадучись прошла хорошенькая, молодая девушка, с стройной фигу-
