не спадетъ съ головы его, какъ-бы ею враги не хорохорились.
Между тѣмъ наступила ночь, когда я вышелъ изъ шинка. Молодой лунный серпъ плылъ по небу между прозрачными облачками и освѣщалъ дорогу серебристымъ свѣтомъ. Пройдя шаговъ двѣсти я машинально взглянулъ назадъ, по направленію къ шинку и замѣтилъ шинкаря еврея вышедшаго изъ двери и оглядывавшагося во всѣ стороны, словно онъ не желалъ быть кѣмъ-нибудь замѣченъ. Изъ любопытства я перепрыгнулъ черезъ плетень и, скрытый имъ, незамѣтно прокрался назадъ, къ шинку; мнѣ хотѣлось убѣдиться въ своихъ догадкахъ. Оказалось, что жидъ стоялъ неподвижно, обратя лицо къ мѣсяцу и бормоталъ заклинанія. „Будь благословена обновившаяся луна!“ Слышалось мнѣ потомъ онъ трижды поклонился мѣсяцу и продолжалъ: „какъ я кланяюсь тебѣ и тебя почитаю, такъ да почтутъ меня враги мои и да не осмѣлятся они причинить мнѣ хотя-бы малый вредъ!“ Затѣмъ онъ началъ встряхивать полы своего кафтана, выражая при этомъ желаніе такъ-же отряхнуть отъ себя всѣхъ ненавистниковъ, и Ярему, и Акентія, и Ларивона, и всѣхъ, всѣхъ, а вмѣстѣ съ ними и тѣхъ злыхъ духовъ, демоновъ, которые могутъ вредить человѣку.
На хорошій часъ ходьбы за нашей деревней раскинулось довольно широкое болото, мѣстами сплошь заросшее травою, мѣстами-же образующее водныя пространства, покрытыя только болотны-
не спадет с головы его, как бы ею враги не хорохорились.
Между тем наступила ночь, когда я вышел из шинка. Молодой лунный серп плыл по небу между прозрачными облачками и освещал дорогу серебристым светом. Пройдя шагов двести я машинально взглянул назад, по направлению к шинку и заметил шинкаря еврея вышедшего из двери и оглядывавшегося во все стороны, словно он не желал быть кем-нибудь замечен. Из любопытства я перепрыгнул через плетень и, скрытый им, незаметно прокрался назад, к шинку; мне хотелось убедиться в своих догадках. Оказалось, что жид стоял неподвижно, обратя лицо к месяцу и бормотал заклинания. „Будь благословена обновившаяся луна!“ Слышалось мне потом он трижды поклонился месяцу и продолжал: „как я кланяюсь тебе и тебя почитаю, так да почтут меня враги мои и да не осмелятся они причинить мне хотя бы малый вред!“ Затем он начал встряхивать полы своего кафтана, выражая при этом желание так же отряхнуть от себя всех ненавистников, и Ярему, и Акентия, и Ларивона, и всех, всех, а вместе с ними и тех злых духов, демонов, которые могут вредить человеку.
На хороший час ходьбы за нашей деревней раскинулось довольно широкое болото, местами сплошь заросшее травою, местами же образующее водные пространства, покрытые только болотны-
