читъ вы какъ будто оправдываете существованіе такой противузаконной вещи какъ крестьянскій самосудъ.
— Будто я это сдѣлалъ? — возразилъ мнѣ тощій коммиссаръ, опять принимаясь за свои ногти. — Напротивъ, по моему нужно стремиться искоренять такой обычай и искоренять его съ полной строгостью. Но вѣдь мы здѣсь говоримъ между собой и нельзя-же, если позволите, не обмолвиться въ частной бесѣдѣ тѣмъ, что…
— Нельзя, понимаете, — прервалъ его толстякъ, — непризнать того, что здѣсь есть непреложнаго. Тутъ, понимаете, инстинктъ, тотъ инстинктъ, которымъ по правдѣ сказать нашъ народъ отличается отъ своихъ западныхъ сосѣдей. Это инстинктъ самопомощи.
Широко раскинулся выгонный лугъ покрытый такой густой и высокой травою, что пасущіяся на немъ лошади выглядитъ не ходящими но землѣ, а словно плавающими по зеленымъ волнамъ. И все это настоящія галиційскія лошади, некрупныя, стройныя, слегка тощія на видъ, но полныя силы, бодрости и выносливости. Пасутъ ихъ мальчуганы въ короткихъ рубашенкахъ и холщевыхъ штанишкахъ, босоногіе, съ непокрытыми головами; вооруженные длинными бичами, они ими похлопываютъ отъ поры до времени, а въ промежуткахъ покрикиваютъ на свою смирную паству да изрѣдка поигрываютъ на самодѣльныхъ дудкахъ. На ярко голубомъ небѣ — ни облачка; лѣтняя ду-
чит вы как будто оправдываете существование такой противузаконной вещи как крестьянский самосуд.
— Будто я это сделал? — возразил мне тощий комиссар, опять принимаясь за свои ногти. — Напротив, по моему нужно стремиться искоренять такой обычай и искоренять его с полной строгостью. Но ведь мы здесь говорим между собой и нельзя же, если позволите, не обмолвиться в частной беседе тем, что…
— Нельзя, понимаете, — прервал его толстяк, — не признать того, что здесь есть непреложного. Тут, понимаете, инстинкт, тот инстинкт, которым по правде сказать наш народ отличается от своих западных соседей. Это инстинкт самопомощи.
Широко раскинулся выгонный луг покрытый такой густой и высокой травою, что пасущиеся на нём лошади выглядит не ходящими но земле, а словно плавающими по зеленым волнам. И всё это настоящие галицийские лошади, некрупные, стройные, слегка тощие на вид, но полные силы, бодрости и выносливости. Пасут их мальчуганы в коротких рубашонках и холщевых штанишках, босоногие, с непокрытыми головами; вооруженные длинными бичами, они ими похлопывают от поры до времени, а в промежутках покрикивают на свою смирную паству да изредка поигрывают на самодельных дудках. На ярко голубом небе — ни облачка; летняя ду-
