этотъ невольно хватаетъ за сердце, и такъ монотонно, словно въ немъ слышатся монотонныя причитанья нашихъ крестьянокъ, съ распущенными волосами собравшихся вокругъ покойника въ то время, какъ церковный псаломщикъ бормочетъ про себя молитвы, а крестьяне поминая умершаго, передаютъ изъ рукъ въ руки бутылку водки; то вдругъ послышится въ его завываніяхъ рѣзкій звукъ трубы, той могучей трубы, подъ призывомъ которой застонетъ вся земля и мертвецы встанутъ изъ своихъ могилъ съ блѣдными лицами, отыскивая недоумѣвающимъ взглядомъ праведнаго но строгаго Судію, возсѣдающаго тамъ, въ вышинѣ, гдѣ торопливой толпой плывутъ темныя массы облаковъ. Вѣтеръ несется надъ сжатой нивой, рветъ плоды съ садовыхъ деревьевъ, несетъ эти недозрѣлые плоды въ сторону, сбиваетъ сухіе сучья, треплетъ лѣсъ и снова бросается въ открытое поле. Стоги сѣна шлютъ во всѣ стороны легкія клочья подъ вліяніемъ его мощнаго дыханія. Затѣмъ онъ нагоняетъ къ намъ туманъ, окутываетъ его непроглядной пеленой всю деревню и, натѣшившись вволю этой новой забавой, мигомъ разрываетъ на части эту-же пелену, мигомъ гонитъ ее прочь.
Все живущее покорно склоняется предъ его властію. Птицы сидятъ, попрятавшись въ густой чащѣ листвы. Буры забрались въ конюшню и тамъ сидятъ неподвижно, спрятавъ головы между перьями. Мой волкодавъ старается какъ можно рѣже выходить изъ конуры, гдѣ онъ спитъ, предусмотрительно подставивъ врывающемуся и туда
этот невольно хватает за сердце, и так монотонно, словно в нём слышатся монотонные причитанья наших крестьянок, с распущенными волосами собравшихся вокруг покойника в то время, как церковный псаломщик бормочет про себя молитвы, а крестьяне поминая умершего, передают из рук в руки бутылку водки; то вдруг послышится в его завываниях резкий звук трубы, той могучей трубы, под призывом которой застонет вся земля и мертвецы встанут из своих могил с бледными лицами, отыскивая недоумевающим взглядом праведного но строгого Судию, восседающего там, в вышине, где торопливой толпой плывут темные массы облаков. Ветер несется над сжатой нивой, рвет плоды с садовых деревьев, несет эти недозрелые плоды в сторону, сбивает сухие сучья, треплет лес и снова бросается в открытое поле. Стоги сена шлют во все стороны легкие клочья под влиянием его мощного дыхания. Затем он нагоняет к нам туман, окутывает его непроглядной пеленой всю деревню и, натешившись вволю этой новой забавой, мигом разрывает на части эту же пелену, мигом гонит ее прочь.
Всё живущее покорно склоняется пред его властью. Птицы сидят, попрятавшись в густой чаще листвы. Буры забрались в конюшню и там сидят неподвижно, спрятав головы между перьями. Мой волкодав старается как можно реже выходить из конуры, где он спит, предусмотрительно подставив врывающемуся и туда
