толпа бѣлыхъ утокъ къ ближайшей лужѣ, желая на подобіе какихъ-то мусульманъ прежде всего совершить свое омовеніе. Въ конюшняхъ слышенъ звукъ подергиваемыхъ цѣпей; гдѣ-то мычитъ корова, стремясь какъ можно скорѣе выдти изъ двора въ поле; громадный бѣлый песъ изъ породы волкодавовъ сходитъ солидной поступью съ каменныхъ ступеней, смотритъ на меня своими добрыми, темными какъ у медвѣдя глазами, лижетъ мнѣ руку, словно всячески стараясь довести до свѣдѣнія хозяина, что ночная служба вѣрнаго сторожа теперь окончена и что все обстоитъ благополучно; оказавъ мнѣ свое вѣжливое вниманіе, онъ укладывается у моихъ ногъ, протягиваетъ морду на переднія лапы и, вздрогнувъ ушами, испустивъ глубокій вздохъ, мирно засыпаетъ. Цапли весело тараторятъ на крышѣ, послѣ чего вѣрный супругъ, расправивъ черныя оконечности крыльевъ, направляется за завтракомъ для себя и семьи къ ближайшему болоту, гдѣ тоже все проснулось, гдѣ началась уже денная жизнь лягушекъ и ужей и гдѣ въ воздухѣ повисло такое несмолкаемое кваканье, которое разнообразіемъ своихъ звуковъ то мѣрныхъ, то безолаберно несущихся въ перегонки, напоминаетъ собою молитвенное сборище синагоги. На боярышникѣ зяббликъ прыгаетъ съ вѣтки на вѣтку, пока не забирается наконецъ на самую верхушку куста; тамъ, тщательно очистивъ носикомъ каждое перышко своей красивой одежды онъ начинаетъ пѣснею будить свою маленькую подругу жизни, сидящую въ тепломъ гнѣздышкѣ; онъ поетъ и
толпа белых уток к ближайшей луже, желая на подобие каких-то мусульман прежде всего совершить свое омовение. В конюшнях слышен звук подергиваемых цепей; где-то мычит корова, стремясь как можно скорее выдти из двора в поле; громадный белый пес из породы волкодавов сходит солидной поступью с каменных ступеней, смотрит на меня своими добрыми, темными как у медведя глазами, лижет мне руку, словно всячески стараясь довести до сведения хозяина, что ночная служба верного сторожа теперь окончена и что всё обстоит благополучно; оказав мне свое вежливое внимание, он укладывается у моих ног, протягивает морду на передние лапы и, вздрогнув ушами, испустив глубокий вздох, мирно засыпает. Цапли весело тараторят на крыше, после чего верный супруг, расправив черные оконечности крыльев, направляется за завтраком для себя и семьи к ближайшему болоту, где тоже всё проснулось, где началась уже денная жизнь лягушек и ужей и где в воздухе повисло такое несмолкаемое кваканье, которое разнообразием своих звуков то мерных, то безалаберно несущихся в перегонки, напоминает собою молитвенное сборище синагоги. На боярышнике зяблик прыгает с ветки на ветку, пока не забирается наконец на самую верхушку куста; там, тщательно очистив носиком каждое перышко своей красивой одежды он начинает песнею будить свою маленькую подругу жизни, сидящую в теплом гнёздышке; он поет и
