руки его были скручены на спинѣ, а въ слѣдующую минуту онъ уже почувствовалъ, что его тащутъ изъ дома прямо къ старой липѣ. Эгла наблюдала быстро совершавшуюся казнь. Она видѣла какъ подтащили ея мужа къ дереву, какъ петля была наброшена на его шею, какъ конецъ веревки охватилъ толстый сукъ вѣковаго дерева; она видѣла все, все до конца…
Быстро вскочила она на припасенную для нея лошадь и ускакала изъ мѣстечка вмѣстѣ съ гусарами.
Не однажды видѣли потомъ красавицу женщину впереди венгерскаго батальона. То была еврейка Эглантина Сарра Зонненфельдъ изъ мѣстечка Нагій-Нэмети. Въ послѣдній разъ видѣли ея въ день того памятнаго пораженія венгровъ, когда штыки польскихъ полковъ пронизывали венгерскіе ряды, и когда еврейка, уже раненная двумя пулями упала, пронзенная штыкомъ, а вмѣстѣ съ нею упало и венгерское знамя обагренное ея кровью, пролитой въ страшной междоусобной войнѣ.
руки его были скручены на спине, а в следующую минуту он уже почувствовал, что его тащут из дома прямо к старой липе. Эгла наблюдала быстро совершавшуюся казнь. Она видела как подтащили её мужа к дереву, как петля была наброшена на его шею, как конец веревки охватил толстый сук векового дерева; она видела всё, всё до конца…
Быстро вскочила она на припасенную для неё лошадь и ускакала из местечка вместе с гусарами.
Не однажды видели потом красавицу женщину впереди венгерского батальона. То была еврейка Эглантина Сарра Зонненфельд из местечка Нагий-Нэмети. В последний раз видели её в день того памятного поражения венгров, когда штыки польских полков пронизывали венгерские ряды, и когда еврейка, уже раненная двумя пулями, упала, пронзенная штыком, а вместе с нею упало и венгерское знамя обагренное её кровью, пролитой в страшной междоусобной войне.
