лову, сердце дрогнуло отъ оскорбленія, но она снесла его молча.
Нѣсколько дней спустя въ окрестностяхъ показались шныряющіе венгерскіе гусары; форпосты правительственныхъ войскъ обмѣнялись съ ними парою — другой выстрѣловъ. Ночью бригала была окружена и аттакована венграми, надвинувшимися на нее со всѣхъ сторонъ и скоро очутилась въ положеніи столь печальномъ, что ей оставалось только быстрое отступленіе. Все поднялось на ноги; жители мѣстечка высыпали на улицы и переговаривались другъ съ другомъ шепотомъ въ то время какъ по тѣжъ-же улицамъ безпорядочно громыхая двигались пушки и тяжеловѣсная правительственная кавалерія.
Эгла быстро одѣлась и, замѣтивъ, что мужъ ея куда-то скрылся, отправилась розыскивать его. Скоро увидѣла она его въ саду, стоящаго у забора съ генераломъ и бесѣдующаго о чемъ-то должно быть весьма заинтересовавшемъ генерала, судя потому, что тотъ весело смѣялся пока Зонненфельдъ ему что-то нашептывалъ. Еврейка не могла дать себѣ отчета въ томъ, почему оно такъ, но только увидѣнная ею на сей разъ сцена показалась ей еще болѣе отвратительною чѣмъ та, когда она видѣла какъ постоялецъ генералъ вытолкалъ ея мужа изъ комнаты. Изъ разговора до Эглы долѣтали лишь отдѣльныя слова да отрывочныя фразы, но и этого было достаточно: еврейка поняла, что мужъ ея, завѣряя генерала въ своей преданности, вызывается оказать правительственнымъ войскамъ услугу. Затѣмъ говорившіе
лову, сердце дрогнуло от оскорбления, но она снесла его молча.
Несколько дней спустя в окрестностях показались шныряющие венгерские гусары; форпосты правительственных войск обменялись с ними парою — другой выстрелов. Ночью бригала была окружена и атакована венграми, надвинувшимися на нее со всех сторон и скоро очутилась в положении столь печальном, что ей оставалось только быстрое отступление. Всё поднялось на ноги; жители местечка высыпали на улицы и переговаривались друг с другом шепотом в то время как по тем же улицам беспорядочно громыхая двигались пушки и тяжеловесная правительственная кавалерия.
Эгла быстро оделась и, заметив, что муж её куда-то скрылся, отправилась розыскивать его. Скоро увидела она его в саду, стоящего у забора с генералом и беседующего о чём-то должно быть весьма заинтересовавшем генерала, судя потому, что тот весело смеялся пока Зонненфельд ему что-то нашептывал. Еврейка не могла дать себе отчета в том, почему оно так, но только увиденная ею на сей раз сцена показалась ей еще более отвратительною чем та, когда она видела как постоялец-генерал вытолкал её мужа из комнаты. Из разговора до Эглы долетали лишь отдельные слова да отрывочные фразы, но и этого было достаточно: еврейка поняла, что муж её, заверяя генерала в своей преданности, вызывается оказать правительственным войскам услугу. Затем говорившие
