мысль срубить громадный стволъ мертваго дерева, какъ никто изъ проходящихъ мимо него не сорвалъ никогда омелы; напротивъ того: всякій прохожій, будь онъ еврей или христіанинъ, старается какъ можно дальше обойдти стороною дерево, пройдти поскорѣе мимо него, да еще проходя шепчетъ про себя молитву за умершихъ.
Лѣтъ сорокъ тому назадъ, въ тотъ періодъ времени, когда въ странѣ безпорядочно кипѣла междуусобная война, въ домѣ, пришедшемъ теперь въ такую ветхость, жила молодая еврейская парочка: хлѣбный торговецъ Адольфъ Зонненфельдъ и его жена Сарра, имѣвшая еще другое имя Эглантины, почему ее и звали обыкновенно Эглой. Саррѣ едва исполнилось пятнадцать лѣтъ, когда Зонненфельдъ, взявъ ее изъ строгихъ рукъ ея родителей, ввелъ въ домъ свой въ качествѣ молодой жены; но даже въ этотъ ранній періодъ женскаго возраста это была раскошно разцвѣтшая роза Сарона. Въ то время какъ самъ Зонненфельдъ являлъ собою типъ обычнаго горожанина, совершенно утратившаго восточную индивидуальность своего происхожденія, горожанина достаточно бѣлокураго, достаточно слабаго духомъ и тѣломъ, для того, чтобъ въ немъ можно было признать отдаленнаго потомка библейскихъ героевъ, красавица жена его выглядѣла истой еврейкой хорошаго стараго типа: красивая, роскошно развитая фигура, спокойное, вдумчивое лицо, глубокіе черные глаза, изъ которыхъ порою свѣтилась холодная насмѣшка, порою-же сверкалъ огонекъ внутренней силы, маленькій, хорошо по-
мысль срубить громадный ствол мертвого дерева, как никто из проходящих мимо него не сорвал никогда омелы; напротив того: всякий прохожий, будь он еврей или христианин, старается как можно дальше обойти стороною дерево, пройти поскорее мимо него, да еще проходя шепчет про себя молитву за умерших.
Лет сорок тому назад, в тот период времени, когда в стране беспорядочно кипела междоусобная война, в доме, пришедшем теперь в такую ветхость, жила молодая еврейская парочка: хлебный торговец Адольф Зонненфельд и его жена Сарра, имевшая еще другое имя Эглантины, почему ее и звали обыкновенно Эглой. Сарре едва исполнилось пятнадцать лет, когда Зонненфельд, взяв ее из строгих рук её родителей, ввел в дом свой в качестве молодой жены; но даже в этот ранний период женского возраста это была роскошно расцветшая роза Сарона. В то время как сам Зонненфельд являл собою тип обычного горожанина, совершенно утратившего восточную индивидуальность своего происхождения, горожанина достаточно белокурого, достаточно слабого духом и телом, для того, чтоб в нём можно было признать отдаленного потомка библейских героев, красавица жена его выглядела истой еврейкой хорошего старого типа: красивая, роскошно развитая фигура, спокойное, вдумчивое лицо, глубокие черные глаза, из которых порою светилась холодная насмешка, порою же сверкал огонек внутренней силы, маленький, хорошо по-
