подоконникъ котораго былъ уставленъ цвѣтами, или противъ большой зеленой печки, къ которой такъ симпатично гудѣло согрѣвающее пламя. Объ чемъ-же мечтала молодая женщина?… Да все объ одномъ и томъ-же: о шумномъ свѣтѣ, что былъ тамъ, снаружи, за предѣлами Малаховскаго острова, о томъ свѣтѣ, о которомъ слышала она въ былое время такія прекрасныя, интересныя исторіи.
Такъ протекали дни за днями въ маленькомъ, тихомъ пристанищѣ мудреца Малаха, вплоть до того злополучнаго дня, когда прочное, какъ казалось, счастье было сразу потрясено въ своихъ основахъ, до того дня, послѣ котораго Малахъ надолго пересталъ быть счастливцемъ.
И во всемъ была виновата ворона, постоянно хлопавшая своими широкими крыльями вокругъ дома, и бывшая даже любимицей Малаха. Она накаркала бѣду на голову мудреца, она сдѣлала то, что Малахъ узналъ, чего ему совсѣмъ знать не слѣдовало въ интересахъ продленія его собственнаго счастья. Дѣло было такъ. У Малаха былъ хорошенькій серебреный рейсфедеръ, въ который онъ обыкновенно вставлялъ карандашъ, когда тотъ становился коротокъ для писанія замѣтокъ при чтеніи Талмуда; рейсфедеръ этотъ лежалъ на открытомъ окнѣ и ворона соблазнившись его блескомъ, похитила его. Малахъ бывшій свидѣтелемъ похищенія погнался за вороватой птицей изъ дома во дворъ, со двора въ садъ, и тамъ, отнюдь не получивъ обратно украденной вещи, онъ получилъ совершенно неожиданно крайне непріятный сюрпризъ: въ густой чащѣ,
подоконник которого был уставлен цветами, или против большой зеленой печки, к которой так симпатично гудело согревающее пламя. Об чём же мечтала молодая женщина?… Да всё об одном и том же: о шумном свете, что был там, снаружи, за пределами Малаховского острова, о том свете, о котором слышала она в былое время такие прекрасные, интересные истории.
Так протекали дни за днями в маленьком, тихом пристанище мудреца Малаха, вплоть до того злополучного дня, когда прочное, как казалось, счастье было сразу потрясено в своих основах, до того дня, после которого Малах надолго перестал быть счастливцем.
И во всём была виновата ворона, постоянно хлопавшая своими широкими крыльями вокруг дома, и бывшая даже любимицей Малаха. Она накаркала беду на голову мудреца, она сделала то, что Малах узнал, чего ему совсем знать не следовало в интересах продления его собственного счастья. Дело было так. У Малаха был хорошенький серебреный рейсфедер, в который он обыкновенно вставлял карандаш, когда тот становился короток для писания заметок при чтении Талмуда; рейсфедер этот лежал на открытом окне и ворона соблазнившись его блеском, похитила его. Малах бывший свидетелем похищения погнался за вороватой птицей из дома во двор, со двора в сад, и там, отнюдь не получив обратно украденной вещи, он получил совершенно неожиданно крайне неприятный сюрприз: в густой чаще,
