рабовъ и когда евреевъ третировали почти не лучше чѣмъ цыганъ.
Абурель-Рехенъ велъ хлѣбную торговлю. Дѣдъ его торговалъ хлѣбомъ, отецъ также, и онъ продолжалъ начатое однажды дѣло. Жилъ онъ съ своей женой въ домѣ, который тоже былъ выстроенъ дѣдомъ, перестроенъ и подновленъ отцемъ; домъ этотъ и походилъ собственно на теплое, уютное, давно облюбованное гнѣздо. Абурель былъ богатъ, по и въ этомъ отношеніи онъ совсѣмъ не походилъ на современныхъ ему богачей; онъ не разъѣзжалъ подобно имъ въ дорогихъ коляскахъ, не могло его увлечь желаніе имѣть свою ложу въ оперномъ театрѣ, не могъ бы онъ найдти удовольствія въ собираніи вокругъ себя и за своимъ столомъ разныхъ прихвостней и прихлебателей. Его богатство было какъ сотъ чистаго мёда: дукатъ за дукатомъ увеличивалось это богатство нѣсколькими поколѣніями, и все это были чистымъ трудомъ, честно нажитыя денежки. Не могло съ нимъ и случиться того, что зачастую случается съ иными богачами нашего времени, которыхъ иногда одна война, или одинъ финансовый крахъ, словомъ одинъ порывъ бури на житейскомъ океанѣ дѣлаютъ сразу нищими. Не могло этого случиться потому, что Абурель никогда не рисковалъ и главное не игралъ грандіозными суммами; но за то все, чѣмъ онъ распологалъ, было дѣйствительною его собственностью; за то онъ, хоть онъ и не водился съ князьями и графами, сидѣлъ себѣ да посиживалъ въ своемъ тепломъ гнѣздѣ какъ благодушный, мудрый властелинъ, и имен-
рабов и когда евреев третировали почти не лучше чем цыган.
Абурель-Рехен вел хлебную торговлю. Дед его торговал хлебом, отец также, и он продолжал начатое однажды дело. Жил он с своей женой в доме, который тоже был выстроен дедом, перестроен и подновлен отцом; дом этот и походил собственно на теплое, уютное, давно облюбованное гнездо. Абурель был богат, по и в этом отношении он совсем не походил на современных ему богачей; он не разъезжал подобно им в дорогих колясках, не могло его увлечь желание иметь свою ложу в оперном театре, не мог бы он найти удовольствия в собирании вокруг себя и за своим столом разных прихвостней и прихлебателей. Его богатство было как сот чистого мёда: дукат за дукатом увеличивалось это богатство несколькими поколениями, и всё это были чистым трудом, честно нажитые денежки. Не могло с ним и случиться того, что зачастую случается с иными богачами нашего времени, которых иногда одна война, или один финансовый крах, словом один порыв бури на житейском океане делают сразу нищими. Не могло этого случиться потому, что Абурель никогда не рисковал и главное не играл грандиозными суммами; но зато всё, чем он распологал, было действительною его собственностью; зато он, хоть он и не водился с князьями и графами, сидел себе да посиживал в своем теплом гнезде как благодушный, мудрый властелин, и имен-
