томъ, такъ будешь ты Кноблаухъ (чеснокъ)! Вотъ тебѣ и весь сказъ!
Въ эту минуту отворилась дверь и въ канцелярію вошла хорошенькая, молоденькая вдова еврейка, повидимому весьма состоятельная; на мгновенье въ душной, пропитанной табакомъ, атмосферѣ канцеляріи пахнуло запахомъ тончайшихъ духовъ; вошедшая щеголяла и хорошимъ шелковымъ платьемъ, и нѣжной мѣховой накидкой и блестѣвшими отвсюду драгоцѣнными камнями. Она обратилась прямо къ комиссару, который съ самой галантной улыбкой вскочилъ съ мѣста и подалъ вошедшей стулъ.
— Я увѣренъ — заговорилъ онъ любезнымъ тономъ, — вы пожаловали, чтобъ порадовать насъ новой, хорошенькой фамиліей, которую вы себѣ избрали.
— Ахъ, я буду очень благодарна — отвѣтила еврейка, — если вы сами изберете мнѣ фамилію, и рада заплатить что слѣдуетъ по таксѣ.
— Пожалуйте сюда! — пригласилъ ее канцеляристъ къ своему столу.
Еврейка вынула изъ кошелька нѣсколько золотыхъ монетъ и положила ихъ передъ Крумгольцемъ; чиновники призвали на свои физіономіи выраженіе дружественнаго расположенія.
— Но какъ мы, простые смертные, — началъ комиссаръ, — сможемъ выбрать для васъ подходящую фамилію? При видѣ васъ, человѣкъ думаетъ, что передъ нимъ стоитъ сама Венера, только что вышедшая изъ пѣны морской.
том, так будешь ты Кноблаух (чеснок)! Вот тебе и весь сказ!
В эту минуту отворилась дверь и в канцелярию вошла хорошенькая, молоденькая вдова еврейка, по-видимому весьма состоятельная; на мгновенье в душной, пропитанной табаком, атмосфере канцелярии пахнуло запахом тончайших духов; вошедшая щеголяла и хорошим шелковым платьем, и нежной меховой накидкой и блестевшими отвсюду драгоценными камнями. Она обратилась прямо к комиссару, который с самой галантной улыбкой вскочил с места и подал вошедшей стул.
— Я уверен, — заговорил он любезным тоном, — вы пожаловали, чтоб порадовать нас новой, хорошенькой фамилией, которую вы себе избрали.
— Ах, я буду очень благодарна, — ответила еврейка, — если вы сами изберете мне фамилию, и рада заплатить что следует по таксе.
— Пожалуйте сюда! — пригласил ее канцелярист к своему столу.
Еврейка вынула из кошелька несколько золотых монет и положила их перед Крумгольцем; чиновники призвали на свои физиономии выражение дружественного расположения.
— Но как мы, простые смертные, — начал комиссар, — сможем выбрать для вас подходящую фамилию? При виде вас, человек думает, что перед ним стоит сама Венера, только что вышедшая из пены морской.
