князь потому такъ застѣнчивъ и нелюдимъ, что мало видитъ народу и что слѣдовало бы приставить къ нему нѣсколькихъ образованныхъ молодыхъ людей; въ числѣ прочихъ онъ назвалъ Михаила Пушнина (по просьбѣ моего мужа, горячо рекомендовавшаго Пушкина моему дядѣ передъ отъѣздомъ своимъ въ Константинополь).
— Я охотно вѣрю, — отвѣтила императрица на упоминаніе о Пушкинѣ, — что вся эта некрасивая исторія окажется выдуманной; но достаточно и того, что она огласилась, и что на Пушкина падаетъ и тѣнь сомнѣнія, чтобы лишить его возможности быть товарищемъ моего сына.
Я напомнила императрицѣ, что я предложила кандидатуру Пушкина задолго до этой исторіи, что и мужъ мой также до своего отъѣзда, четыре мѣсяца тому назадъ, говорилъ о немъ своему дядѣ; соглашаясь отъ всего сердца съ мнѣніемъ государыни, я поставила ей на видъ, что въ случаѣ, если вся исторія окажется клеветой, будетъ жаль если небогатый, но способный молодой человѣкъ лишится возможности служить своему отечеству. Императрица и дядя согласились со мной. Въ вышеупомянутомъ разговорѣ съ Пушкинымъ я дала ему понять, что ему не слѣдуетъ очень надѣяться на это мѣсто, такъ какъ императрица, при всемъ своемъ расположеніи къ нему, врядъ ли найдетъ возможнымъ предоставить его ему. Читатель видитъ, какъ много этотъ господинъ былъ обязанъ мнѣ и моему мужу! Что же онъ сдѣлалъ? Выйдя отъ меня, онъ на лѣстницѣ встрѣтилъ Зиновьева и, съ такимъ же печальнымъ лицомъ разсказавъ ему свои невзгоды, прибавилъ, что онъ тѣмъ болѣе несчастенъ, что только что узналъ отъ меня, что императрица вѣритъ скандальнымъ слухамъ, распространившимся на его счетъ. Зиновьевъ предложилъ свести его къ фавориту, Григорію Орлову, съ которымъ онъ былъ въ дружескихъ отношеніяхъ. Орловъ разспросилъ Пушкина, въ чемъ дѣло. Тотъ употребилъ все свое краснорѣчіе, которое оказало тѣмъ болѣе успѣшное дѣйствіе, что Орловъ всегда искалъ случая мнѣ повре-
