и онъ проникся моимъ образомъ мыслей, и между ними исчезло всякое соперничество. — Великая княгиня осыпала меня своими милостями и плѣнила меня своимъ разговоромъ. Возвышенность ея мыслей, знанія, которыми она обладала, запечатлѣли ея образъ въ моемъ сердцѣ и въ моемъ умѣ, снабдившемъ ее всѣми аттрибутами, присущими богато одареннымъ природой натурамъ. Этотъ длинный вечеръ, въ теченіе котораго она говорила почти исключительно со мной одной, промѣлькнулъ для меня какъ одна минута. Онъ и сталъ первоначальной причиной многихъ событій, о которыхъ рѣчь будетъ ниже.
Однако мнѣ надо въ своемъ повѣствованіи вернуться къ іюлю и августу мѣсяцу, предшествовавшимъ этому вечеру. Мой дядя, его жена и дочь жили съ императрицей въ Петергофѣ и въ Царскомъ Селѣ; легкое нездоровье и любовь къ чтенію и покойной жизии задержали меня въ городѣ; я изрѣдка ѣздила въ итальянскую оперу и бывала только въ двухъ домахъ: у княгини Голицыной, которая очень любила меня, также какъ и ея мужъ, 65-ти лѣтній старикъ, человѣкъ очень интересный, и у госпожи Самариной, мужъ которой принадлежалъ къ числу приближенныхъ моего дяди и бывалъ у насъ положительно каждый день. Госпожа Самарина была какъ-то больна, и я пошла провести съ нею вечеръ и поужинать у нея, вслѣдствіе чего я отправила свою карету, приказавъ кучеру пріѣхать за мной къ одиннадцати часамъ вмѣстѣ съ моей горничной. Вечеръ былъ чудесный, и сестра госпожи Самариной предложила мнѣ отправить мою карету впередъ и пройтись съ ней пѣшкомъ до конца малолюдной улицы. Я согласилась, тѣмъ болѣе, что мнѣ необходимъ былъ моціонъ. He успѣли мы пройти и нѣсколькихъ шаговъ, какъ изъ боковой улицы вышелъ намъ навстрѣчу человѣкъ, показавшійся мнѣ великаномъ. Меня это поразило, и когда онъ былъ въ двухъ шагахъ отъ насъ, я спросила свою спутницу, кто это такой. Она назвала князя Дашкова. Я его никогда еще не видала. Будучи знакомъ съ Самари-
