доказалъ пользу и даже необходимость для линейной пѣхоты быть обученной саперному дѣлу, а для практики предлагалъ, по сношенію съ земствомъ, заняться исправленіемъ дорогъ и мостовъ для установленія надежнаго сообщенія между разбросанными частями моего полка; въ другой я доказывалъ безполезность храненія при ротахъ 11-ти-дневнаго провіанта, поясняя, что, при внезапномъ полученіи приказанія выступить, я могу во всякое время въ Рославлѣ заготовить сухари, пока полкъ будетъ собираться и, отправивъ впередъ хлѣбопековъ, всегда буду имѣть время и возможность вполнѣ обезпечить продовольствіе полка. Что храня провіантъ на ротныхъ полуфуркахъ и требуя постоянной доброкачественности сухарей, я долженъ допустить злоупотребленіе, а именно согласиться на неполную выдачу пайка и безъ того нуждающимся жителямъ и въ заключеніе давая право ротному командиру, для необходимаго освѣженія сухарнаго запаса, удерживать часть пайка—мнѣ положительно невозможно контролировать дѣйствія ротнаго командира, т. е. удостовѣряться, не уменьшенъ-ли имъ выданный крестьянину паекъ болѣе, чѣмъ это было крайне необходимо для освѣженія сухарнаго запаса.
Первое изъ этихъ предложеній теперь (1872 г.) принято безъ его практической стороны, другое принято въ половину, т. е. сухарный запасъ уменьшенъ, кажется, на половину, а все-таки потрачиваемый провіантъ на освѣженіе сухарнаго запаса безъ пользы пропадаетъ, а дурному ротному командиру предоставленъ еще бо̀льшій просторъ для злоупотребленій, ускользающихъ отъ возможнаго контроля даже бдительнаго и строгаго начальства. Равнодушіе, съ которымъ были приняты мои предложенія въ Петербургѣ, меня болѣе удивило, чѣмъ огорчило; я возбуждалъ вопросы, разрѣшеніе которыхъ было, по моему убѣжденію, и легко и просто; другихъ вопросовъ я не касался, сознавая невозможность достигнуть хотя и необходимаго результата, какъ-то: прекращенія нищенскаго способа продовольствовать армію, можно сказать, подаяніемъ жителей, о пользѣ казарменнаго расквартированія, объ увеличеніи количества товара для обуви и т. п. Все это было мной брошено и, пользуясь особенно любезнымъ ко мнѣ расположеніемъ въ обширномъ кругу моихъ знакомыхъ (въ то время я еще любилъ общество), я предался совершенно свѣт-
