и на мой вопросъ—«помилуйте, за что?—на все недостающее вы уже удовлетворены, неисправности, бывшія въ полку, съ большими расходами приведены въ порядокъ—за что же эти 2,000 руб.?»
На всѣ эти наивные вопросы, г. Реми отвѣчалъ мнѣ, нисколько не смущаясь: «конечно, вы правы—мнѣ ничего, казалось бы, не слѣдуетъ, но все таки примите въ соображеніе, что я принимаю полкъ, а вы его сдаете… кромѣ того, я, по приглашенію корпуснаго командира, пріѣхалъ принять полкъ не сдавая своего резервнаго батальона, чтобы васъ не задержать, такъ какъ вы спѣшите уѣхать за границу, а полку предстоитъ передвиженіе, которое не обойдется безъ затратъ для полковаго командира»....
Резоны г. Геми показались мнѣ убѣдительными; благодаря Меку, я ему заплатилъ 2000 рублей, которыхъ у меня на лицо не было, и тогда только понялъ, почему только не многіе любятъ принимать полки въ хорошемъ состояніи. Но я опять увлекся разсказомъ, а потому долженъ возвратиться къ осени 1856 года.
По возвращеніи моемъ изъ Москвы—квартирмейстеръ представилъ мнѣ счеты за время слѣдованія полка изъ Крыма въ Рославль и экономію отъ справочныхъ цѣнъ на фуражъ въ 3,500 руб. сер. На эти деньги я немедленно выписалъ изъ Варшавы полный хоръ инструментовъ, а изъ Петербурга все необходимое для устройства отличной оружейной мастерской и нанялъ оружейнаго мастера изъ нѣмцевъ. Чтобы дать возможность офицерамъ пріобрѣтать спеціально военныя познанія, я выписалъ цѣлое собраніе сочиненій по разнымъ отраслямъ военныхъ наукъ и въ двухъ экземплярахъ всѣ необходимыя руководства для офицеровъ, приготовляющихся поступить въ военную академію. Тихій и скромный образъ жизни давалъ мнѣ полную возможность вполнѣ оцѣнить настоящее состояніе нашихъ войскъ, разумѣется, судя по одному Смоленскому пѣхотному полку. Чѣмъ болѣе я вникалъ во всѣ подробности, чѣмъ болѣе я пріискивалъ средства къ улучшеніямъ или къ устраненію разнаго рода золъ, тѣмъ болѣе меня поражала громадность недостатковъ и необходимыхъ средствъ для достиженія желаемаго.
Въ голодной губерніи,—а Смоленская имѣетъ доказанное право
