скамъ, гнали свои гурты изъ отдаленныхъ губерній, безъ подножнаго, слѣдовательно, совсѣмъ безъ корма; я самъ видѣлъ, что несчастные волы, совершенно истощенные безкормицею и продолжительнымъ путешествіемъ, падали на дорогѣ и испускали духъ въ глубокой грязи нашихъ черноземныхъ степныхъ дорогъ. Когда кому нибудь изъ подрядчиковъ удавалось пригнать гуртъ скота въ расположеніи той дивизіи, которую онъ взялся снабжать мясомъ, то, въ ожиданіи случая попасть во щи, волы бродили по степи и, подобравши остатки бурьяна, питались своимъ собственнымъ пометомъ. Немудрено при этомъ, что при всей своей снисходительности, военные врачи бывали вынуждены браковать говядину, объявляя ее вредною или даже негодною. Въ нѣкоторыхъ полкахъ, какъ, напримѣръ, въ Полоцкомъ, поставку мяса брали на себя полковые командиры; тамъ, конечно, браковка говядины не имѣла мѣста, но потому-ли, что мясо было доброкачественное? Не смотря на высокія цѣны, по которымъ обходилась казнѣ мясная и винная порція, подрядчики были недовольны и жаловались. Въ одно утро ко мнѣ явился еврей Френкель, подрядчикъ Смоленскаго и Могилевскаго полковъ, называвшій Варшавскаго банкира своимъ дядею, и съ радостною физіономіею объявилъ мнѣ, что ходатайства полковыхъ командировъ увѣнчались успѣхомъ и что главнокомандующій приказалъ увеличить цѣну еще на 50 коп. съ пуда. Я на это объявилъ г. Френкелю, что онъ ошибается, что я объ этомъ не ходатайствовалъ, что у него съ Смоленскимъ полкомъ заключенъ контрактъ и что онъ не имѣетъ права его нарушать… Въ это время ко мнѣ вошелъ полковой квартирмейстеръ ш.-к. Клименко, съ бумагами, подтвердилъ слова Френкеля и подалъ мнѣ печатное приказаніе по полкамъ, именемъ главнокомандующаго отданное, но подписанное начальникомъ главнаго штаба Н***. Меня все это бѣсило, потому что я инстинктивно чуялъ какую нибудь продѣлку....... Пробѣжавъ краткое печатное приказаніе, гдѣ дѣйствительно было сказано, что главнокомандующій, во вниманіе къ ходатайству полковыхъ командировъ, согласился увеличить цѣну на говядину еще на 25 коп., передалъ это приказаніе Френкелю, говоря:
— „А ты все-таки врешь, потому что прибавлено не 50, а только 25 коп. сер.“.
