редовыя войска адмирала Чичагова перешли Ошмяны; главная его квартира была въ одномъ маршѣ впереди отъ меня.
Фельдмаршалъ, желая войти въ Вильну съ первыми войсками, оставилъ армію и пріѣхалъ на ночлегъ въ Сморгонь; мнѣ приказалъ выступить на завтра и слѣдовать поспѣшнѣе въ Вильну. Имѣвъ съ фельдмаршаломъ продолжительный разговоръ о сраженіи при Березинѣ, я успѣлъ объяснить ему обо всѣхъ происшествіяхъ, при сраженіи бывшихъ, и то, что адмиралъ Чичаговъ не столько виноватъ, какъ многіе это представить желаютъ. Не извинилъ я сдѣланныхъ адмираломъ ошибокъ, но не скрылъ однако и графу Витгенштейну принадлежавшихъ и не могъ не замѣтить, до какой степени простиралась злоба фельдмаршала противъ адмирала Чичагова. Ему не нравилось, что я осмѣлился защищать его, но, по званію моему, нельзя было не принять моихъ представленій, а еще труднѣе было заставить меня иначе понимать то, что̀ я видѣлъ собственными глазами. Кутузовъ притворился, будто доволенъ, что узналъ истину, и увѣрялъ, что совсѣмъ другими глазами будетъ смотрѣть на адмирала Чичагова, но что до сихъ поръ готовъ былъ непріятно встрѣтиться съ
