Чичагова и войсками генерала отъ кавалеріи Тормасова; сношенія наши подверглись бы чрезвычайной медленности. Непріятель, напротивъ, не встрѣчая ни малѣйшихъ неудобствъ, сохранялъ бы въ полной безопасности прежнія свои сообщенія, сдѣлавъ малую въ нихъ перемѣну отклоненіемъ отъ Смоленска на Ельну и далѣе обыкновенною дорогою на Калугу, мѣстами, опустошеній войны не испытавшими. Непріятель не могъ не знать сихъ выгодъ, всеконечно надежда достиженіемъ Москвы положить скорѣйшій конецъ войнѣ трудной и изнурительной завлекла его за нами, и Богъ, въ отмщеніе за злодѣйства Наполеона, назначилъ Москву быть гробомъ величія его и славы. Наполеонъ, худо предваренный о свойствахъ россійскаго народа, не разумѣя его довольно твердымъ въ опасностяхъ, въ несчастіи терпѣливымъ, думалъ покорить насъ ужасомъ, какъ и прочихъ побѣжденныхъ имъ; думалъ въ Москвѣ овладѣть Россіею.
Армія наша, тѣснимая непріятелемъ, имѣя арріергардъ свой въ безпрерывномъ огнѣ, не находя всѣ пройденныя ею мѣста довольно твердыми позиціями, съ одной переходя на другую и ни на одной изъ нихъ не остано-
