избавити стада лебедина; бѣ бо храбро воинство ихъ. Князь великій Димитрей Ивановичь рече брату своему князю Владимеру Андреевичу и инымъ княземъ и воеводамъ: Братія мои милая, не пощадимъ живота своего за вѣру христіанскую и за святыя церкви и за землю Русскую. И говоритъ князь Владимеръ Андреевичъ: Господине князь Димитрей Ивановичъ! воеводы у насъ вельми крѣпци, а Русскіе удальцы свѣдоми, имѣютъ подъ собою борзы кони, а доспѣхи имѣютъ вельми тверды, злаченые калантыри и булатныя байданы, и калчары Фрязскіе, корды Лятцкіе, сулицы Нѣмецкія, щиты червленыя, копья злаченыя, сабли булатныя; а дорога имъ вельми свѣдома, берези имъ по Оцѣ изготовлены; хотятъ головы своя сложити за вѣру христіанскую и за твою обиду, государя великаго князя. Князь же великій Димитрей Ивановичь отпусти брата своего князя Владимера Андреевича на Брашево дорогою, а Бѣлозерскія князи отпусти Болванскою (Болвайской) дорогою; а самъ пойде у родицѣ подъ Котелъ. Спереди ему солнце сіяетъ и добрѣ грѣетъ, а по немъ кроткій вѣтрецъ вѣетъ. Княгиня же Евдокѣя со своею снохою и иными княгинями и съ воеводскими женами взыде на златоверхій свой теремъ на набережный, и сяде подъ южными окны, и рече: Уже бо конечно зрю на тебя великаго князя. А въ слезахъ не можетъ словеси рещи. Воздохнувъ печально и шибъ руцѣ свои къ персемъ, и рече: Господи Боже великій! призри на мя смиренную; сподоби мя еще государя своего видѣти славнаго въ полцѣхъ, великаго князя Димитрія Ивановича. Ни на кого же бо надежи не имамъ, токмо на тебя всевидящаго Бога.
«Тогда же возвѣяша силни вѣтри по Бервикѣ широцѣ (по Боровской дорозѣ — по велицѣй широцѣй дорозѣ). Воздвигошася велици князи, а по нихъ Русскіе сынове успѣшни грядутъ, аки медвяны чаши пити и стеблевинны ясти (медовыя чаши пити и стеблія виннаго ясти). Но не медвяны чаши нити ни стеблевинны ясти грядутъ: хотятъ укупити
избавити стада лебедина; бѣ бо храбро воинство ихъ. Князь великій Димитрей Ивановичь рече брату своему князю Владимеру Андреевичу и инымъ княземъ и воеводамъ: Братія мои милая, не пощадимъ живота своего за вѣру христіанскую и за святыя церкви и за землю Русскую. И говоритъ князь Владимеръ Андреевичъ: Господине князь Димитрей Ивановичъ! воеводы у насъ вельми крѣпци, а Русскіе удальцы свѣдоми, имѣютъ подъ собою борзы кони, а доспѣхи имѣютъ вельми тверды, злаченые калантыри и булатныя байданы, и калчары Фрязскіе, корды Лятцкіе, сулицы Нѣмецкія, щиты червленыя, копья злаченыя, сабли булатныя; а дорога имъ вельми свѣдома, берези имъ по Оцѣ изготовлены; хотятъ головы своя сложити за вѣру христіанскую и за твою обиду, государя великаго князя. Князь же великій Димитрей Ивановичь отпусти брата своего князя Владимера Андреевича на Брашево дорогою, а Бѣлозерскія князи отпусти Болванскою (Болвайской) дорогою; а самъ пойде у родицѣ подъ Котелъ. Спереди ему солнце сіяетъ и добрѣ грѣетъ, а по немъ кроткій вѣтрецъ вѣетъ. Княгиня же Евдокѣя со своею снохою и иными княгинями и съ воеводскими женами взыде на златоверхій свой теремъ на набережный, и сяде подъ южными окны, и рече: Уже бо конечно зрю на тебя великаго князя. А въ слезахъ не можетъ словеси рещи. Воздохнувъ печально и шибъ руцѣ свои къ персемъ, и рече: Господи Боже великій! призри на мя смиренную; сподоби мя еще государя своего видѣти славнаго въ полцѣхъ, великаго князя Димитрія Ивановича. Ни на кого же бо надежи не имамъ, токмо на тебя всевидящаго Бога.
«Тогда же возвѣяша силни вѣтри по Бервикѣ широцѣ (по Боровской дорозѣ — по велицѣй широцѣй дорозѣ). Воздвигошася велици князи, а по нихъ Русскіе сынове успѣшни грядутъ, аки медвяны чаши пити и стеблевинны ясти (медовыя чаши пити и стеблія виннаго ясти). Но не медвяны чаши нити ни стеблевинны ясти грядутъ: хотятъ укупити
