скрываются и въ Словѣ о Задонщинѣ. Оно — подражаніе Слову о полку Игоря, но не ему одному исключительно, а вообще тому роду поэмъ, къ которому принадлежало и это слово; оно — одно изъ проявленій того же поэтическаго одушевленія, которымъ проникнутъ былъ и слагатель Слова о полку Игоревѣ.
Что эти поэмы были, что ихъ надобно искать, это доказывается самимъ Словомъ о полку Игоревѣ:
— «Страны ради, гради весели, пѣвше пѣснь старымъ княземъ, а потомъ молодымъ. Пѣти слава Игорю Святъславичу, буйтуру Всеволодѣ, Владимиру Игоревичу, побарая за христьяны на поганыя плъкы. Княземъ слава и дружинѣ. Аминь».
Что эти поэмы были, свидѣтельствуютъ о томъ и тѣ поэмы современныя Русскаго народа, былины Великоруссовъ и думы Малоруссовъ, которыя по складу (впрочемъ не по языку), отчасти и по содержанію относятся къ отдаленному прошедшему времени. Сами по себѣ они, конечно, не подлинные остатки древности, а только снимки съ нихъ, переиначенные постепенно преданіемъ, и кромѣ того подражанія имъ; но чтобы могли быть снимки и подражанія, должны были существовать и подлинники. Очень естественно, что бо̀льшая часть подлинниковъ и первичныхъ снимковъ погибла, не сохранившись и на письмѣ, не только въ памяти; очень естественно, что и въ памяти народной различные роды древнихъ пѣсно-
Въ концѣ Слова еще приведено два стиха Баяна:
«(О)хоти тяжко ти головы кромѣ плечю;
Зло ти тѣлу кромѣ головы.»
Очень можетъ быть, что и многое другое въ Словѣ взято изъ пѣсенъ Баяна, только безъ оговорки. Почему же только изъ Баяновыхъ пѣсенъ, а и не изъ другихъ подобныхъ?
скрываются и в Слове о Задонщине. Оно — подражание Слову о полку Игоря, но не ему одному исключительно, а вообще тому роду поэм, к которому принадлежало и это слово; оно — одно из проявлений того же поэтического одушевления, которым проникнут был и слагатель Слова о полку Игореве.
Что эти поэмы были, что их надобно искать, это доказывается самим Словом о полку Игореве:
— «Страны ради, гради весели, пѣвше пѣснь старымъ княземъ, а потомъ молодымъ. Пѣти слава Игорю Святъславичу, буйтуру Всеволодѣ, Владимиру Игоревичу, побарая за христьяны на поганыя плъкы. Княземъ слава и дружинѣ. Аминь».
Что эти поэмы были, свидетельствуют о том и те поэмы современные Русского народа, былины Великоруссов и думы Малоруссов, которые по складу (впрочем не по языку), отчасти и по содержанию относятся к отдаленному прошедшему времени. Сами по себе они, конечно, не подлинные остатки древности, а только снимки с них, переиначенные постепенно преданием, и кроме того подражания им; но чтобы могли быть снимки и подражания, должны были существовать и подлинники. Очень естественно, что бо̀льшая часть подлинников и первичных снимков погибла, не сохранившись и на письме, не только в памяти; очень естественно, что и в памяти народной различные роды древних песно- <ref follow="p18">В конце Слова еще приведено два стиха Баяна:
«(О)хоти тяжко ти головы кромѣ плечю;
Зло ти тѣлу кромѣ головы.»
Очень может быть, что и многое другое в Слове взято из песен Баяна, только без оговорки. Почему же только из Баяновых песен, а и не из других
