изъ Слова о полку Игоревѣ; но такое дословное сходство находимъ и между произведеніями другихъ родовъ (житіями святыхъ, духовными стихами, историческими повѣстями, сказками, былинами, думами, пѣснями), — и оно однако въ нихъ ничѣмъ не смущаетъ насъ; вмѣстѣ съ этимъ въ Задонщинѣ находимъ многое такое, что хоть и такъ же сложено, но по содержанію и по выраженіямъ отлично отъ Слова о полку Игоря. Откуда же взято это? Въ повѣстяхъ и сказаніяхъ о Мамаевомъ побоищѣ есть также мѣста, отличающіяся отъ всего
«Выйде Филя древле прегордый, надѣяся объяти землю, потребити море со многими Угры. Рекшю ему: единъ камень много горньцевъ избиваетъ, а другое слово ему рекшю прегордо: острыи мечю, борзый коню, многая Руси, Богу же того не терпящю, во ино время убьенъ бысть Даниломъ Романовичемъ древле прегордый Филя» (Ипат. л. 162).
«Преставися князь Ѳеодоръ… и еще младъ, и кто не пожалуетъ его. Свадба пристроена, меды изварены, невѣста приведена, князи позвани, и бысть въ веселія мѣсто плачь и сѣтованіе».(Новг. 1. 49. Троиц. 220.
«Приде Батый Кыеву въ силѣ тяжьцѣ… И бѣ Батый у города, и отроци его обсѣдяху градъ, и не бѣ слышати отъ гласа скрипанія телѣгъ его, множества ревѣнія вельблудъ его, и рьжанія отъ гласа стадъ конь его, и бѣ исполнена земля Русская ратныхъ… Постави же Батый порокы городу подлѣ вратъ Лядьскыхъ, ту бо бѣаху пришли дебри. Порокомъ же беспрестани бьющимъ день и нощь, выбиша стѣны. И возійдоша горожаны на избыть стѣны. И ту бѣаше вилити ломъ копѣйныи и щитъ скепанія. Стрѣлы омрачиша свѣтъ побѣжденнымъ… и взидоша Татары на стѣны… (Ипат. 177—177).
«Слышавъ Костянтинъ Андрея грядуща нань, избѣже нощью. Андрей же не удоси его, но удоси владыку, и слуги его разграби гордые, и тулы ихъ бобровые роздра, и прилбицѣ ихъ волъчье и борсуковые роздраны быша. Словутьного пѣвца Митусу, древле за гордость не восхотѣвша служити князю Данилу, раздраного акы связаного приведоша. (Ипат. л. 180).
«Не дошедшимъ воемъ рѣкы Сяну, сосѣдшимъ же на поли вооружитъся, и бывшу знаменію надъ полкомъ сице: пришедшимъ
из Слова о полку Игореве; но такое дословное сходство находим и между произведениями других родов (житиями святых, духовными стихами, историческими повестями, сказками, былинами, думами, песнями), — и оно однако в них ничем не смущает нас; вместе с этим в Задонщине находим многое такое, что хоть и так же сложено, но по содержанию и по выражениям отлично от Слова о полку Игоря. Откуда же взято это? В повестях и сказаниях о Мамаевом побоище есть также места, отличающиеся от всего
«Выйде Филя древле прегордый, надѣяся объяти землю, потребити море со многими Угры. Рекшю ему: единъ камень много горньцевъ избиваетъ, а другое слово ему рекшю прегордо: острыи мечю, борзый коню, многая Руси, Богу же того не терпящю, во ино время убьенъ бысть Даниломъ Романовичемъ древле прегордый Филя» (Ипат. л. 162).
«Преставися князь Ѳеодоръ… и еще младъ, и кто не пожалуетъ его. Свадба пристроена, меды изварены, невѣста приведена, князи позвани, и бысть въ веселія мѣсто плачь и сѣтованіе».(Новг. 1. 49. Троиц. 220.
«Приде Батый Кыеву въ силѣ тяжьцѣ… И бѣ Батый у города, и отроци его обсѣдяху градъ, и не бѣ слышати отъ гласа скрипанія телѣгъ его, множества ревѣнія вельблудъ его, и рьжанія отъ гласа стадъ конь его, и бѣ исполнена земля Русская ратныхъ… Постави же Батый порокы городу подлѣ вратъ Лядьскыхъ, ту бо бѣаху пришли дебри. Порокомъ же беспрестани бьющимъ день и нощь, выбиша стѣны. И возійдоша горожаны на избыть стѣны. И ту бѣаше вилити ломъ копѣйныи и щитъ скепанія. Стрѣлы омрачиша свѣтъ побѣжденнымъ… и взидоша Татары на стѣны… (Ипат. 177—177).
«Слышавъ Костянтинъ Андрея грядуща нань, избѣже нощью. Андрей же не удоси его, но удоси владыку, и слуги его разграби гордые, и тулы ихъ бобровые роздра, и прилбицѣ ихъ волъчье и борсуковые роздраны быша. Словутьного пѣвца Митусу, древле за гордость не восхотѣвша служити князю Данилу, раздраного акы связаного приведоша. (Ипат. л. 180).
«Не дошедшимъ воемъ рѣкы Сяну, сосѣдшимъ же на поли вооружитъся, и бывшу знаменію надъ полкомъ сице: пришедшимъ
