Оно записано было ранѣе, и потому не такъ испорчено грамматическими неправильностями и пропусками.
Кому покажется страннымъ, какъ могли произведенія такого обширнаго размѣра удерживаться въ памяти, тотъ пусть вспомнитъ о Русскихъ духовныхъ стихахъ, такихъ напр. каковы объ Алексіѣ Божіемъ человѣкѣ, о Георгіи, о Горѣ злосчастіи, или же о Сербскихъ пѣсняхъ про женитьбу Ивы Черноевича, про Иву Сеньянина, про царицу Милицу. Величиной они не уступаютъ Слову о полку Игоревѣ, и однако задерживаются въ памяти народной дословно. Сказки, даже и очень большія, повторяются однимъ и тѣмъ раскащикомъ также почти дословно.
Задонщина — подражаніе Слову о полку Игоревѣ; но исключительно ли ему одному? Пріемы того и другаго слова въ изложеніи и слогѣ не были ли общею особенностью цѣлаго рода такихъ поэмъ? И памятники нашей древней и старинной письменности, и произведенія народной устной словесности отличаются однѣ отъ другихъ по родамъ своими особенными пріемами изложенія и слога. Въ иныхъ представляется смѣшеніе пріемовъ, — и оно невольно кидается въ глаза тѣмъ болѣе, чѣмъ ярче отличія пріемовъ. Ярки не менѣе другихъ, если не болѣе, и отличія въ изложеніи и въ слогѣ Слова о полку Игоревѣ: ихъ замѣтишь, гдѣ бы онѣ ни попались; а замѣтя, невольно вспомнишь объ этомъ словѣ, потому что ничто другое не напоминаетъ о нихъ такъ рѣзко. Изъ этого однако не слѣдуетъ, что ему одному они и могли принадлежать. Самая яркость ихъ въ немъ, мнѣ кажется, доказываетъ, что онѣ появились не въ немъ первомъ, что въ немъ онѣ достигли полноты уже въ слѣдствіе развившагося пристрастія къ нимъ. Ихъ же замѣтили и въ произведеніяхъ
Оно записано было ранее, и потому не так испорчено грамматическими неправильностями и пропусками.
Кому покажется странным, как могли произведения такого обширного размера удерживаться в памяти, тот пусть вспомнит о Русских духовных стихах, таких напр. каковы об Алексие Божием человеке, о Георгии, о Горе злосчастии, или же о Сербских песнях про женитьбу Ивы Черноевича, про Иву Сеньянина, про царицу Милицу. Величиной они не уступают Слову о полку Игореве, и однако задерживаются в памяти народной дословно. Сказки, даже и очень большие, повторяются одним и тем раскащиком также почти дословно.
Задонщина — подражание Слову о полку Игореве; но исключительно ли ему одному? Приемы того и другого слова в изложении и слоге не были ли общею особенностью целого рода таких поэм? И памятники нашей древней и старинной письменности, и произведения народной устной словесности отличаются одни от других по родам своими особенными приемами изложения и слога. В иных представляется смешение приемов, — и оно невольно кидается в глаза тем более, чем ярче отличия приемов. Ярки не менее других, если не более, и отличия в изложении и в слоге Слова о полку Игореве: их заметишь, где бы они ни попались; а заметя, невольно вспомнишь об этом слове, потому что ничто другое не напоминает о них так резко. Из этого однако не следует, что ему одному они и могли принадлежать. Самая яркость их в нём, мне кажется, доказывает, что они появились не в нём первом, что в нём они достигли полноты уже в следствие развившегося пристрастия к ним. Их же заметили и в произведениях
