Въ томъ, что сія Лѣтопись различествовала отъ двухъ первыхъ, свидѣтельствуетъ какъ различіе нарьчiя, такъ равно и то, что Стрійковскій назвалъ тѣ достовѣрными Лѣтописями, а послѣднюю хромою. Она не имѣетъ притомъ ничего общаго съ Лѣтописями Ходкевича, поелику о сихъ Стрiйковский говоритъ отдѣльно и непосредственно. Можетъ быть у него было нѣсколько копiй сей Лѣтописи, почему и говоритъ о ней во множественном числѣ. Если не ошибаюсь, то упреки, хула и брань, къ коимъ прибѣгаетъ Стрійковский, говоря: «безмозглыя Лѣтописи, писанныя простяками, людьми лѣниваго остроумія, неучами, старымя писаками и дьяками», прямо и непосредственно относятся къ этой лѣтописи, какъ хромой въ доказательствахъ и для чтенія. Бездоказательность этой лѣтописи обнаруживается и изъ того обстоятельства, что она заставляетъ Нѣмцевъ изъ Любека и Бремена приплыть въ Ливонію едва въ 1220 году, во времена Рингольда, между тѣмъ какъ это случилось за 60 лѣтъ прежде. Стрійковскій порицаетъ эту же Лѣтопись, писанную Дьякомъ[1] еще и подъ 1459 годомъ, указывая грубыя въ ней ошибки. Слѣдовательно эта лѣтопись была самая неосновательная изъ всѣхъ употребленныхъ Стрійковскимъ.
Но къ несчастію въ этой только одной лѣтописи нашелъ Стрійковскій Рингольда, и не умѣетъ привести ни одного болѣе достовѣрнаго о немъ свидѣтельства; отъ чего и самое существование этого мнимаго отца Миндовга становится довольно сомнительнымъ. Я не весьма довѣряю Стрійковскому, когда онъ
- ↑ Стрійковскій, стр. 635.
