говорится о Миндовгѣ, а дѣянія сего послѣдняго лучше всего описаны въ Волынской лѣтописи, то я заключаю, что обѣ Лѣтописи Ходкевича были Волынскія. Мнѣнiе мое подтверждается еще и тѣмъ, что на стр. 336 Стрійковскiй называетъ древнѣйшею Литовскою, лѣтопись, въ которой говорится объ убіеніи Миндовга; и въ самомъ дѣлѣ Волынская лѣтопись принадлежитъ къ самымъ древнѣйшимъ: изъ нее заимствовано также, какъ кажется свѣдѣніе о Подлясѣ (стр. 35) Стрiйковскаго.
Изъ разныхъ мѣстъ Стрійковскаго видимъ, что родъ Ходкевичей весьма заботился объ отысканіи и перепискѣ Лѣтописей. Иванъ Ходкевичъ, Виленскій Каштелянъ, Самогитскій Староста, Великій Маршалъ Литовскiй и Губернаторъ Инфлянтской земли, который весьма уважалъ ученыхъ и любилъ Стрійковскаго, первый нашелъ въ Ливоніи рукопись Дуйсбурга и сообщилъ ее Виленскому Войту Августину Ротундусу: отъ него досталъ ее Стрійковскій я помѣстилъ изъ нея выписки въ своей лѣтописи [1]. Онъ же отыскалъ въ Румборской церкви книгу пергаминную, въ которой были описаны главнѣйшія событiя Ливоніи, и отдалъ оную Стрiйковскому, а сей послѣдній, какъ выше упомянуто, напечаталъ ее на Польскомъ языкѣ[2]. Наконецъ сынъ означеннаго Каштеляна, Гродненскiй Староста Александръ Ходкевичъ, бывшій въ послѣдствіи Троцкимъ Воеводою, далъ Стрійковскому вышепомянутыя двѣ Лѣтописи. При немъ находился Стрійковскій въ Хорощѣ: тамъ погибли у него
