заключить изъ отрывковъ, помѣщенныхъ у Стрійковскаго о первой Лѣтописи, которою онъ пользовался. Судя по вступленію, я не хотѣлъ бы много довѣрять ей. Въ этой лѣтописи событiя могли быть доведены до 1499 года или даже до 1507, ибо до этого времени Стрійковскій ссылается на свидѣтельства Лѣтописей Литвы, а послѣ того ихъ болѣе не приводитъ [1]. Ежели вторая Лѣтопись будетъ когда-либо напечатана, то все, чего въ ней не достаетъ, можно будетъ отнести на счетъ первой. Я не могу догадаться, съ помощію ли оной Стрійковский описалъ Наримунта, Гольшу и Гедруса (354).
Одинъ изъ новѣйшихъ Писателей древней Исторiи Литовскаго народа, Ѳедоръ Нарбутъ, имѣетъ подъ рукою Литовскую Лѣтопись, переведенную съ Русскаго на Польскiй языкъ. Такое заглавие выставлено на рукописи въ позднѣйшее время. Г. Нарбутъ не говоритъ, называетъ ли онъ ее Лѣтописью Быховца по имени владѣльца, или по имени Сочинителя. Свѣдѣнія, которыя онъ намъ сообщаетъ о ней[2], не довольно обстоятельно критически изслѣдованы, и сверхъ того искажены неудачными догадками. Изъ его описанія трудно вывести рѣшительное заключеніе о ея древности и о правдолюбіи Сочинителя, о образѣ описанія со-
