камеру, ибо — „царствие Божие не от мира сего“ и т. д.
Московский Народный Суд постановил:
„Находя, что, хотя экспертиза Соединенного Совета религиозных общин и групп и утверждает, что гр. Медведь, не смотря на свою принадлежность к православной церкви, расходится с таковой по вопросу о приемлемости для него военной службы и что в данном вопросе он действует искренно и добросовестно, Суд по делу не может усмотреть достаточных оснований к выводам Об‘единенного совета, так как Медведь является просвещенным и видным деятелем православной церкви и ее священно-служителем и ничем не доказал, что он внес в учение православия какой-либо раскол, в частности по вопросу об отношении православия к участию в войне. В виду изложенного, Суд не может признать искренности гр. Медведя в вопросе об отказе от военной службы по религиозным убеждениям, как лица, не порвавшего связи и нравственного подчинения православию, а потому определил: „отказ гр. Романа Медведя от военной службы по религиозным убеждениям оставить без удовлетворения“.
В Павловском посаде разбиралось любопытнейшее дело по обвинению б. купчихи 1 гильдии Ольги Яковлевны Лабзиной, б. купца 1 гильдии Василия Никифоровича Грязнова и игуменьи Покровско-Васильевского монастыря, что в Павловском посаде, Моск. губ., Алевтины — в мошеннической инсценировке культа бандита, скопца, купца 1 гильдии Василия Ивановича Грязнова. Этот процесс показал, какими путями создавались на Руси угодники, мощи. Процесс вскрыл лабораторную работу и имел огромное влияние на всю округу Павловского посада.
Ольга Лабзина и Василий Ник. Грязнов (племянник), а также игуменья Алевтина были преданы суду, по обвинению в том, что названные лица, по взаимному уговору, в целях духовного одурманивания и экономического угнетения трудящихся масс, — задумали и приступили к осуществлению мошеннической инсценировки культа б. бандита, скопца, купца 1-й гильдии Василия Ивановича Грязнова, для чего размножали и распространяли апокрифы о нем, картины, портреты, фотографии с подложным содержанием, иконы; подвергли пальцы от трупа Грязнова, в интересах предохранения их от дальнейшего распада высохших тканей, смазыванию эфирными маслами для придания им вида т. н. „мощей“, и т. п. Кроме того, Ольга Лабзина составила в обычном для воинствующего православия духе житие Василия Ивановича Грязнова с заведомо для нее ложным и мошенническим извращением обстоятельств жизни этого крупного эксплоататора, ханжи и пьяницы и с заведомо для нее ложными ссылками на сверх-естественные явления, так называемые чудеса, якобы, совершавшиеся при жизни и после смерти ее родственника и наследодателя Василия Грязнова, в связи с его личностью.
Особая выездная сессия Московского Народного Суда признала полностью доказанными вышеописанные преступления и постановила:
Ольгу Лабзину и Василия Никифоровича Грязнова (племянника) объявить врагами трудящихся и, по розыске их, подвергнуть заключению в тюрьме с принудительными работами на 10 лет каждого. Игуменью Алевтину, снисходя к се преклонному возрасту, — передать в местный отдел социального обеспечения для помещения в приют.
На процессе присутствовали тысячи местных жителей, крестьян и рабочих. Зал не мог вместить всех желающих. Процесс произвел на массы великолепное действие. Местные работники сообщают, что в массах повысилось здоровое советское настроение.
В Московском Народном суде было заслушано дело по обв. иеромонаха Донского монастыря Досифея и игуменьи Серафимы в религиозных шантажах и контр-революционной агитации.
Фабула этого дела простая. Необыкновенно интересны вскрывшиеся в этом деле потайные пружины управления всем уголовным механизмом.
В 1915 г., по распоряжению царского синода, из Вильно были перевезены в Москву три трупа, приписываемые церковниками так назыв. виленским угодникам Иоанну, Антонию и Евстафию, якобы погибшим в 1347 г. за преданность оффициальному православию в борьбе с приверженцами языческого и католического культа. В Москве эти трупы были поставлены в собор Донского монастыря.
