ностью датъ отпор покушению на церковь“.
Кроме того, так называемое „патриаршее управление“ было чрезвычайно озабочено, чтобы по возможности при каждом монастыре „из мирян“ возникали бы особые „братства защиты“ монастыря.
Подобные „мероприятия“ высших представителей православного исповедания смогли лишь вызвать в 1918 году единичные эксцессы, но в общем ставка на „мирян“, будирование церковниками несознательного элемента в целях открытого противодействия в религиозном вопросе советской власти, неудачная попытка сообщить всей этой борьбе явно фальсифицированный, будто бы „демократический“, принцип—все это в скором времени потерпело полное фиаско.
Проиграв игру в открытом бою, церковники, в целях сохранения монастырей, предприняли в 1919—20 гг. обходное движение, создавая, „по благословению патриарха“, фиктивные, якобы трудовые артели и коммуны из тех же монахов, лишь перекрасившихся в платье землеробов. Эти коммуны монахам представлялись той „последней соломинкой“, за которую надо было ухватиться.
Практика регистрации земельными отделами сельско-хозяйственных коммун, трудовых артелей, товариществ и т. п. коллективов показала, что всюду перед земотделами заявлялись массовые ходатайства обитателями монастырей во главе с игуменами, архимандритами, казначеями, бывшими помещиками и их приверженцами о признании за ними прав юридических лиц, о зарегистрировании их, как организации „земледельцев“, о выдаче им субсидий, отводе земель, сохранении за ними построек, инвентаря, угодий и. т. п. Из одного только обозрения уставов, представляемых церковниками и монахами на утверждение, усматривалось, сколь далеки они от идей трудового коммунизма и сколь не двусмысленно желают под новой внешней формой сохранить все свое старое внутреннее содержание.
Так, некоторые, якобы коммунальные уставы этих старых монастырей предоставляли право быть членами коммуны только мужчинам или только женщинам, в зависимости от того, пытались ли церковники переукрепить под новым юридическим титулом бывшие женские или мужские монастыри. Некоторые уставы предоставляли право быть членами коммуны только православным, иные требовали от вступающих лиц сочувствия „прошлому“ монастыря, некоторые уставы ставили своею целью примерное соблюдение церковного „благолепия“ и т. д. При расследовании состава этих „коллективов“ оказывалось, что в число трудоспособных и полноправных членов зачислялся весь старый персонал монастыря. В списке работоспособных „земледельцев“ значилась вся престарелая братия, подчас под 90 лет, с игуменами и игуменьями во главе.
VIII Отдел неоднократно созывал по данному вопросу совещания представителей заинтересованных ведомств и совместно с последними выработал ряд положений, регламентирующих возможную степень участия служителей культа в тех или иных трудовых артелях и коммунах.
В общем эти положения сводились к следующему.
Организации, преследующие цели религиозного культа, не могут регистрироваться, наделяться средствами из общенародных средств и признаваться, как производительные, показательные и иные экономические коллективы. Членами коллективов не могут быть лица, состоящие на службе в какой-либо религиозной организации. т.-е. монахи, официальные служители различных церковных и централизованных в особые организации религиозных культов; членами коллективов могут быть лишь послушники, монастырские работники и иные до сих пор эксплоатировавшиеся церквами, монастырями и прочими церковными организациями трудящиеся бедняки. При образовании экономического коллектива таковому в целом отнюдь не могут быть передаваемы в пользование находившиеся в старом монастыре церкви, молитвенные дома, предметы культа и т. п. Со стороны членов хозяйственного коллектива, расположенного в бывшем монастыре нли ином бывшем религиозном учреждении, абсолютно недопустимо извлечение денежных, материальных или иных выгод из эксплоатации чьих бы то ни было религиозных чувств, в какой бы то ни было форме, или из эксплоатации каких либо религиозных зданий или предметов, обрядов и т. д. Функционирование молитвенных домов, церквей, а также отправление различных публичных церемоний на территории, занятой хозяйственным коллективом, может быть допущено, если это не мешает или не противоречит целям и задачам учреждения или коллектива, и наконец, расходы по удовлетво-
