По штатам 1907 года всего в России монастырей было 890, с общим количеством монахов, монахинь, послушников и послушниц 58.283. В общей сложности монастыри владели 840.000 дес. всякого рода земли, а кроме того богатейшими лесными угодьями, фабриками и заводами, гостиницами и подвориями, торговыми рядами, лавками и лабазами, рыбными ловлями, соляными варницами и др. торгово-промышленными предприятиями, которые в общем давали монахам не поддающийся какому-либо учету доход. И если иностранцы еще в XVI веке говорили о русских монахах, что в торговле они „не уступали никому из своих соотечественников“, что „монастыри ведут самую обширную торговлю в России“ (Дженкинсов). что монахи суть „первые торговцы в России“ (Мильтон), то эту же торговую предприимчивость, обогащение себя далеко не одними только „благами неба“ русские монахи, может быть, несколько в меньших размерах сохранили как в эпоху царизма, так и при правительстве Керенского, завязавшего с церковниками трогательный роман.
Монастыри в прошлом играли роль не только банкиров и богатейших купцов; они являлись крепостями-замками старого феодального порядка, в эпоху полицейского государства они стояли, на страже царского абсолютизма и в этом смысле были одним из главных аппаратов старой государственной машины, осуществлявших „добром, а не жесточью“ эксплоатацию и порабощение трудящихся масс.
Разбитие старой государственной машины, конечно, в полной мере не было бы в России осуществлено, если бы были сохранены монастыри, эти „всесветные купцы“, цитадели романовского самодержавия, в течение всей гражданской войны и всюду являвшиеся, в союзе с белогвардейскими авантюристами всех рангов и мастей, одним из главных застрельщиков всяческой контр-революции.
Этими факторами и этой исторической ролью русских монастырей обусловливалась вся монастырская политика VIII Отдела. В главном и в общем она ставила себе целью: безболезненную, но полную ликвидацию монастырей, как главных центров религиозного влияния церковников, как рассадников паразитизма, как мощных винтов в эксплоататорской машине старых правящих классов.
Еще инструкция Наркомюста, от 24-го августа 1918 г., предусматривала передачу всего монастырского имущества, не предназначенного для богослужебных целей, в руки местных советов, которые должны были это имущество использовать наиболее рациональным образом для общеполезных целей, однако, без какого либо разрушения оборудованных монастырских хозяйств. В своих разъяснениях VIII Отдел рекомендовал провинциальным работникам „ликвидацию монастырских имуществ в первую очередь начинать с тех монастырей, население коих играет более активную роль в смысле контрреволюционной агитации и противодействия советскому строительству“. Вопрос о функционировании бывших монастырских храмов, в монастырях, занятых советскими учреждениями, VIII Отделом всецело передавался на решение местных Советов, которые, учитывая на местах все конкретные данные, а также принимая во внимание необходимость удовлетворить в прежних размерах существующую потребность в религиозных обрядах более или менее значительной местной группы населения, были вольны решить данный вопрос так или иначе.
По имеющимся в VIII Отделе сведениям до настоящего времени на территории Советской России всего ликвидировано 673 монастыря. Трудовому крестьянству передано 827.540 десятин всякого рода монастырской земли. Капиталов наличными деньгами, на текущем счету в банках и казначействах, а также процентными бумагами от монастырей из’ято 4.247.667.520 рублей. Национализировано: заводов — 84, молочных ферм — 436, скотных дворов — 602, доходных домов — 1112, гостинниц и подворий — 704, пасек — 311, больниц и приютов — 277. В монастыри вселено (приблизительно) 1.680.000 рабочих, Красноармейцев, учащихся, детей и др. трудящихся.
Монастыри использованы: под санатории и здравницы — 48, под учреждения социального обеспечения — 168, под школы, курсы и проч. учреждения Наркомпроса — 197, под больницы, лазареты, санитарные городки и проч. учреждения Наркомздрава — 349, под родильные приюты и дома ребенка — 2, под советские
