В другой раз в Саровскую обитель привезли больную женщину, скорченную до такой степени, что колени ее сведены были к груди. Когда ее внесли в келлию преподобного Серафима, он стал расспрашивать ее, откуда она и отчего приключилась с нею такая болезнь. Больная чистосердечно, ничего не утаивая, раскрыла пред старцем, как на духу, свою душу: что она родилась в Православной Церкви, но замуж вышла за раскольника, весьма закоснелого в своем лжеучении; вследствие долговременного влияния мужа и его семьи она оттолкнулась от Православия, и за то Бог внезапно покарал ее — ее как бы опалило, после чего начались сильные корчи. Страшная ломота терзала несчастную женщину четыре года, в продолжение коих она не могла двинуть ни ногой, ни рукой. Благодатный старец спросил больную, верует ли она ныне в матерь нашу — Святую Православную Церковь, и, на утвердительный ответ, приказал больной перекреститься троеперстным сложением. Та отозвалась немощью, по которой не может даже руки поднять. Когда же преподобный с молитвою помазал ей елеем из висевшей у него лампады грудь и руки, недуг мгновенно оставил ее, и она возблагодарила старца, даровавшего ей исцеление. Народ дивился при виде сего чуда, весть о коем быстро распространилась по монастырю и его окрестностям.
По чистоте своего духа стяжав дар прозорливости, преподобный Серафим нередко давал иным наставления, относившиеся прямо к их внутренним чувствам и мыслям сердечным, прежде, чем они раскрывали пред ним те обстоятельства, ради которых они обращались к нему, — и тем неотразимее в таких случаях действовало слово его. Вот особенно поразительный пример сего.
Однажды приехал в Саров, из-за любопытства, заслуженный генерал-лейтенант Л. Осмотрев монастырские здания и ничего не получив для души своей, он хотел уже уезжать; но его остановил один помещик, по фамилии Прокудин, убеждая генерала зайти к затворнику — старцу Серафиму. Надменный собою, генерал сначала отказывался, но потом, уступая усиленным убеждениям Прокудина, согласился видеть старца. Как только вошли они в келлию, преподобный, идя к ним навстречу, поклонился генералу в ноги. Такое смирение поразило гордого генерала. Прокудин же, заметив, что ему не сле-
