имеющим, где главу приклонить, построил обширные здания и, собрав туда нищих и больных, вдовиц, сирот и странников, заботился об ежедневной пище для них, а попечение о них поручил своему возлюбленному другу. Таким образом, святый Григорий был питателем нищих, служителем больных, успокоителем странников.
В это время от арианской ереси, в течение уже многих лет смущавшей Церковь Божию, произошла, подобно новой голове от какой-то гидры[1], новая ересь и соблазняла многих. Это была ересь Македония, хулившего Духа Святаго. Ариане исповедовали, что Отец есть Бог несозданный, предвечный, а Сын сотворен, притом не единосущен и не соприсносущен Отцу; македониане же признавали Сына равным Отцу, но хулили Духа Святаго, причем одни говорили, что Он есть тварь, а не Бог, а другие не признавали его ни Богом, ни тварью. Святый Григорий называл их полуарианами, так как они почитали Сына, но унижали Духа Святаго. Эта ересь особенно сильно распространялась в Византии. По убеждению святаго Василия Великого и по общему совету многих других православных епископов, сошедшихся на Собор, святый Григорий, как муж глубокого разума и сильный в красноречии, должен был отправиться в Византию для опровержения еретического мудрствования и для защиты правых догматов святой веры. Но прежде чем он отправился в Византию, святый Василий, проболев немного, скончался[2]. Так угас всемирный светильник веры. Святый Григорий много плакал о нем и, почтив его надгробным словом, отправился в предлежавший ему путь. Когда он достиг царственного города Византии, то был встречен благочестивыми христианами с радостью. Он нашел Церковь Христову до крайности умалившеюся. Количество верующих легко было сосчитать, так как бо́льшая часть города пошла во след ересей. Все храмы Божии, величественные и богато украшенные, были в руках еретиков. Один только небольшой и ветхий храм святой Анастасии, отвергнутый еретиками, был оставлен православным. Святый Григорий тотчас, подобно Давиду, вооружившемуся некогда пращею против филистимлян, вооружился Словом Божиим
