тот совершенно извращает тайну Его вочеловечения, кто не признает в Нем самого существа обоих естеств с соответствующими им свойствами, — естеств, чрез которые и в которых Он пребывает.
Когда святый изложил это и многое другое, пришедшие похвалили его мудрость и не нашли, что возразить ему. Сергий же сказал:
— Один ты огорчаешь всех, — именно тем, что из-за тебя многие не хотят иметь общения с здешнею Церковью.
Преподобный Максим возразил:
— Но кто может утверждать, что я кому-нибудь повелевал не иметь общения с Византийскою Церковью?
На это Сергий отвечал:
— То самое, что ты не сообщаешься с этою Церковью, сильнее всего отвращает многих от общения с нею.
Человек Божий сказал на это:
— Нет ничего тягостнее и печальнее того состояния, когда совесть в чем-либо обличает нас, и нет ничего дороже спокойствия и одобрения совести.
Затем Троил, обращая внимание на то, что «типос» царя Константа анафематствован по всему Западу, сказал святому:
— Хорошо ли, что толкование благочестивого государя нашего так бесславится?
Святый ответил:
— Да простит Бог тем, которые внушили императору и допустили его издать этот указ!
Троил спросил:
— Кто же внушил и кто допустил?
Святый ответил:
— Предстоятели Церкви научили, а сановники допустили, и, таким образом, позор соблазна падает на неповинного и чуждого всякой ереси царя. Однако, посоветуйте государю сделать то же, что сделал некогда блаженной памяти дед его Ираклий. Когда он узнал, что многие отцы на Западе не принимают «изложения» веры, а равно обличают и осуждают заключающуюся там ересь, — очистил себя от упрека в этом, разослав повсюду свои послания и утверждая в них, что «изложение» принадлежит не ему, а бывшему Патриарху Сергию. Пусть сделает то же и ныне царствующий государь, и тогда он будет освобожден от всякого упрека.
