Преподобный ответил:
— Если и вся вселенная начнет причащаться с Патриархом, я не причащусь с ним. Ибо я знаю из писаний святаго Апостола Павла, что Дух Святый предает анафеме даже Ангелов, если бы они стали благовествовать иначе, внося что-либо новое[1].
Тогда посланные спросили:
— Неужели совершенно необходимо исповедовать во Христе две воли и двоякого рода деятельность?
— Совершенно необходимо, — отвечал святый, — если мы хотим благочестиво мыслить, ибо никакое существо не лишено природной деятельности. Святые отцы ясно говорят, что ни одно существо не может ни существовать, ни быть познаваемым без сродного ему действования. Если этого нет, и если естество не обнаруживается в действовании, то каким образом можно признавать Христа Истинным Богом по естеству и истинным человеком?
На это ему сказали:
— Мы видим, что это — истинная правда, однако, — не огорчай царя, который, ради мира Церкви, составил типос не для того, чтобы отрицать что-либо из признаваемых во Христе свойств, но ради спокойствия Церкви, повелевая молчать о тех вещах, которые порождают разногласие.
Тогда человек Божий, простершись на землю, отвечал со слезами:
— Не следовало бы огорчаться доброму и боголюбивому царю по поводу моего недостоинства, ибо я не хочу прогневать Бога, умалчивая о том, что Он повелел признавать и исповедывать. Ибо если, по слову Божественного Апостола, Сам Он положил въ цр҃кви пе́рвѣе а҆пⷭ҇лѡвъ, второ́е прⷪ҇ро́кѡвъ, тре́тїе ᲂучи́телей[2], то ясно, что Сам Он и говорит чрез них. Из всего же Священного Писания, из творений святых учителей и из постановлений соборных мы научаемся, что воплотившийся Иисус Христос, Господь и Бог наш, имеет силу хотеть и действовать по Божеству и по человечеству. Ибо у Него вовсе нет недостатка в тех свойствах, по которым Он познается как Бог или как человек, кроме греха. Если же Он совершен по обоим естествам и не лишен ничего, свойственного им, то, поистине,
