Преподобный Максим ответил:
— Все наши добрые и дурные дела зависят от нашего произволения; не в нашей же власти — наказания и бедствия, случающиеся с нами, а равно и противоположное им. В самом деле, мы не имеем власти над изнуряющею нас болезнию или над здоровьем, но только над теми условиями, которые причиняют болезнь, или сохраняют здоровье. При этом, как причиною болезни служит невоздержание, а воздержание служит условием доброго здоровья, — так и соблюдение заповедей Божиих служит условием достижения Царства Небесного, а несоблюдение их — причиною ввержения в геенну огненную.
Епископ сказал ему:
— Зачем ты мучаешь себя этим изгнанием, совершая достойное такого бедствия?
— Молю Бога, — ответил святый, — чтобы Он, наказывая меня тем бедствием, простил мне грехи, сделанные преступлением святых Его заповедей.
Епископ возразил на это:
— Не для испытания ли со многими случаются беды?
— Искушаемы бывают святые, — отвечал преподобный, — чтобы обнаружились для всех их тайные добродетели, как это было с Иовом и Иосифом. И подлинно, Иов был искушаем ради обнаружения никому не известного в нем мужества, а Иосиф подвергся напасти, чтобы стали явными его целомудрие и воздержание, соделывающие человека святым. Да и каждый из святых, если недобровольно страдал в этом мире, то страдал для того именно, чтобы попускаемыми ему от Бога бедствиями победить гордого отступника, диавола — змия; самое терпение в каждом святом было следствием искушения.
На это епископ Феодосий сказал:
— Поистине, хорошо и поучительно ты говоришь, и я хотел бы о подобных вещах всегда беседовать с тобою, — но так как я и спутники мои, почтеннейшие патриции, пришли к тебе, несмотря на громадное расстояние, ради другого дела, то просим тебя: прими то, что мы предложим тебе, и доставь радость всей вселенной.
— Что именно, господин мой? — спросил святый. — Да и кто я такой, и откуда я, чтобы мое соизволение на ваше предложение могло обрадовать весь мир?
